JК
Дочь Империи :: Фейст Раймонд
Страница: 360 из 721Сандалия с твердыми подковками снова врезалась в лицо пленника, и тот покатился по земле, оставляя за собой кровавый след.
— Ты — из Минванаби? — повторил Бантокапи вопрос.
Пленник ни в чем не признавался. Он верен своему господину, подумала Мара, борясь с приступом тошноты. Но ведь этого и следовало ожидать. Джингу не стал бы посылать слабых духом людей в столь рискованную вылазку: он мог сохранить и положение в обществе, и честь только при условии, что на него не возложат вину за предательское нападение. Однако скрыть истину было невозможно. Приблизился еще один солдат Акомы с подобной же историей; еще в нескольких серых воинах были опознаны солдаты Минванаби или его вассала из Кеотары. Бантокапи еще раз пнул ногой человека, распростертого на земле, но не добился ничего, кроме взгляда, исполненного ненависти.
В конце концов, утомившись, Бантокапи изрек:
— Этот глупец поганит землю Акомы. Повесьте его.
Стоявший поблизости Кейок, сохраняя каменную неподвижность лица, не сказал ни слова. Предав пленных солдат позорной публичной казни, Бантокапи наносил властителю Минванаби тяжелейшее оскорбление. Военнопленные либо удостаивались почетной смерти от меча, либо становились рабами. Только когда застарелая, не знающая пощады кровная месть переходила все мыслимые пределы взаимного озлобления, человек мог позволить себе такой плевок в лицо врагу.
— Ты — из Минванаби? — повторил Бантокапи вопрос.
Пленник ни в чем не признавался. Он верен своему господину, подумала Мара, борясь с приступом тошноты. Но ведь этого и следовало ожидать. Джингу не стал бы посылать слабых духом людей в столь рискованную вылазку: он мог сохранить и положение в обществе, и честь только при условии, что на него не возложат вину за предательское нападение. Однако скрыть истину было невозможно. Приблизился еще один солдат Акомы с подобной же историей; еще в нескольких серых воинах были опознаны солдаты Минванаби или его вассала из Кеотары. Бантокапи еще раз пнул ногой человека, распростертого на земле, но не добился ничего, кроме взгляда, исполненного ненависти.
В конце концов, утомившись, Бантокапи изрек:
— Этот глупец поганит землю Акомы. Повесьте его.
Стоявший поблизости Кейок, сохраняя каменную неподвижность лица, не сказал ни слова. Предав пленных солдат позорной публичной казни, Бантокапи наносил властителю Минванаби тяжелейшее оскорбление. Военнопленные либо удостаивались почетной смерти от меча, либо становились рабами. Только когда застарелая, не знающая пощады кровная месть переходила все мыслимые пределы взаимного озлобления, человек мог позволить себе такой плевок в лицо врагу.