JК
Дочь Империи :: Фейст Раймонд
Страница: 370 из 721Все утро у нее повторялись легкие схватки, но эта была очень сильной, и она смертельно побледнела. Наконец настал ее час.
— Банто!..
И этот человек, обычно раздражительный и грубый, внезапно ощутил одновременно восторг и тревогу.
— Пора?..
— Наверно, да. — Она спокойно улыбнулась. — Прикажи послать за повитухой. ***
Впервые в жизни почувствовав беспокойство за кого-то другого, Бантокапи добросовестно пытался подбодрить Мару, похлопывая ее по руке, — не соизмеряя, однако, своих сил, так что не было бы ничего удивительного, если бы от этого «подбадривания» у нее остались синяки — до самого прибытия повитухи, вслед за которой сразу же явилась Накойя. Обе они выставили его вон с решительностью, против которой не устоял бы ни один мужчина в Империи. Бантокапи удалился как побитая собака и по пути все время оглядывался через плечо.
Весь следующий час он расхаживал по своему кабинету, ожидая рождения сына. Когда потянулся второй час, он послал за вином и чем-нибудь съестным. Вечер сменился ночью, а из комнаты роженицы не поступало никаких вестей. Нетерпеливый муж, не находя выхода своей тревоге, пил, ел и снова пил. Когда миновало время ужина, он послал за музыкантами; обнаружив, что музыка не приносит успокоения, он потребовал приготовить ванну, без чего благополучно обходился с самого полудня.
— Банто!..
И этот человек, обычно раздражительный и грубый, внезапно ощутил одновременно восторг и тревогу.
— Пора?..
— Наверно, да. — Она спокойно улыбнулась. — Прикажи послать за повитухой. ***
Впервые в жизни почувствовав беспокойство за кого-то другого, Бантокапи добросовестно пытался подбодрить Мару, похлопывая ее по руке, — не соизмеряя, однако, своих сил, так что не было бы ничего удивительного, если бы от этого «подбадривания» у нее остались синяки — до самого прибытия повитухи, вслед за которой сразу же явилась Накойя. Обе они выставили его вон с решительностью, против которой не устоял бы ни один мужчина в Империи. Бантокапи удалился как побитая собака и по пути все время оглядывался через плечо.
Весь следующий час он расхаживал по своему кабинету, ожидая рождения сына. Когда потянулся второй час, он послал за вином и чем-нибудь съестным. Вечер сменился ночью, а из комнаты роженицы не поступало никаких вестей. Нетерпеливый муж, не находя выхода своей тревоге, пил, ел и снова пил. Когда миновало время ужина, он послал за музыкантами; обнаружив, что музыка не приносит успокоения, он потребовал приготовить ванну, без чего благополучно обходился с самого полудня.