Дочь Империи   ::   Фейст Раймонд

Наконец старшая из них согнулась в поклоне, коснувшись лбом циновки, где до того стояла на коленях: то был знак рабской униженной мольбы:

— Позор на мою седую голову. Я огорчила госпожу.

— Уходи! Оставь меня!

Старая женщина поднялась; пока она направлялась к выходу, даже шорох ее одежд и неестественно выпрямленная спина свидетельствовали о неодобрении. Мара махнула рукой, отсылая прочь служанку, которая появилась на пороге и собиралась поинтересоваться, не нужно ли чего-нибудь госпоже.

Теперь она была в кабинете одна; ее окружали лишь многочисленные свитки — послания, составленные в самых благопристойных выражениях и начертанные каллиграфическим почерком опытных писцов. Но Мара уже понимала: на самом деле многие из этих документов были рассчитаны на то, чтобы скрыть жестокую западню интриги. Не притрагиваясь более ни к одному из свитков, она попыталась разобраться, почему предложение Накойи привело ее в такое смятение. Она не могла подобрать название тому страху, который поднялся из глубины ее души.

Мара горько плакала, стараясь не зарыдать. Лишенная поддержки брата, остро ощущая, как стягиваются вокруг нее путы заговоров, угроз и козней невидимых врагов, властительница Акомы сидела, опустив голову, и повязка на ее руке промокла от слез.

***



Издалека донесся негромкий звон колокола. Мара узнала знакомый звук: по этому сигналу рабам надлежало собраться на ужин в своих жилищах. Рабочие, которые ухаживали в саду за кустами акаси, отложили инструменты, а их хозяйка, притихшая по другую сторону от тонких бумажных перегородок, отодвинула от себя свитки.