В результате он явился в метрополию своего клана, разряженный в шелковую ацуита с орнаментом из стилизованных журавлей, парчовую роскошную хандзири (откровенно говоря, полностью одежда именовалась хандзири-но-кагирину, но это название молодой человек не смог запомнить даже за неделю) и пояс оби с ткаными золотыми солнцами. К этому наряду по традиции полагался меч, и Дэйн гордо привесил к поясу клинок, который Накамура именовали кэн за двустороннюю заточку.
Увидев его в таком виде, Моргана села мимо кресла и несколько минут лишь молча хлопала ресницами.
– Ты б хоть что-нибудь сказала бы.
– Скажу, что у тебя идиотский вид, – выдавила она наконец. – Ты похож на вешалку под кучей ткани.
– Да ладно… А что, я неправильно навернул пояс? – и Дэйн завертелся вокруг себя, пытаясь заглянуть себе за спину. – Да… Пожалуй, кривовато.
– Но, братец… С чего ты так разрядился?
– А вот. Захотелось попробовать.
– Но согласись, что ко всем этим халатам…
– Это не халаты! Это ацуита и хандзири!
– Да какая разница? Я в том смысле, что со всем этим ботинки смотрятся как-то… не очень.
– А что мне прикажешь надеть? Сандалии, что ли? – Дэйн глубоко задумался. Поколебавшись, он заключил: – Ну нет. Пойду в ботинках. Вряд ли Накамура будут заглядывать мне под халат… э-э, под хандзири.
– Ты собрался к Накамура?
– Да… Э-э… В гости.
– Ну-ну, – пробормотала Моргана и ушла к себе.
В метрополии Накамура, где все, конечно, заметили недостатки его туалета, не сказали ничего.. – Как ни крути, но теперь там наша родина…