Из жизни фруктов   ::   Лаврова Ольга

– Тот, кто… вас надоумил, он объяснил, за что платить?

– Да вот те вагоны. Три вагона-то. Пропавшие. Говорит, не­приятности будут. Полагается, говорит. Все берут. – Малахов вскидывает на Пал Палыча ясные глаза и спрашивает по-детски: – Нет? – И, прочтя на лице Знаменского ответ, отчаивается. – Ошибся. Не хотел плохого… Говорит, давай скинемся. Человек на одну зарплату живет. Жалко стало. Я и принес.

Воцаряется молчание. Томин давится подступающим смехом.

– Нам понятно, с кем вы скидывались, – говорит Саковин, – но, может, все-таки назовете имя?

– Что хотите! Не могу!

– Ну, хорошо, оставим… Вы знакомы с Шишкиным? – помол­чав, продолжает Саковин.

– С рынка. Не люблю его.

– А откуда вы его знаете?

– Ходит к нам.

– Не слышали: был случай – он пять суток отсидел? – встав­ляет Томин.

– Слышал. Ох, злился! Ох, разорялся! – с переменой темы Малахов оживает. – Погоны, говорит, сниму! С опера того. Кото­рый посадил. Голым, говорит, в Африку пущу!

– Мерси, – фыркает Томин.

Малахов не замечает:

– Он такой. Если заведется. Азартный. Все просадит, чтобы по его!

– А почему вы его не любите? – интересуется Саковин.

– Ну… между нами. Боюсь за Котю. Плохо влияет.

– Ой, Малахов! – не выдерживает Знаменский. – Восьмое чудо света!

– Зачем? – Малахов готов, пожалуй, обидеться.

– Да я не в насмешку, Иван Степаныч.

Саковин забирает «бразды правления»:

– Есть одна неясность.