JК
Древо жизни. Книга 2 :: Кузьменко Владимир
Страница: 179 из 359Направился было к выходу, но вспомнил, что его пригласил император, досадно крякнул и вернулся.
ТУПИК
– Послушай, Павел, я так больше не могу, – Олаф с остервенением швырнул на диван бластер и плюхнулся в кресло.
Павел отложил в сторону только что вытащенные из вскрытого сейфа документы, которые он ещё не успел просмотреть, и вопросительно взглянул на Олафа.
– В чем дело, старина, что тебе не нравится?
– Все не нравится! Все!
– Все – значит ничего. Не можешь ли конкретнее?
Павел догадывался о причине недовольства своего соратника. Его самого беспокоило положение дел, вернее, их результаты. Все поворачивалось как-то не так, как ему хотелось. Он искал ответ на мучившие вопросы, но не находил. Появилась тягостная неопределённость.
– Вот видишь, – прерывая затянувшееся молчание, сказал Павел. – Ничего конкретного ты не можешь предложить.
– Хорошо, я задам тебе один вопрос: для чего мы все это делаем? Вернее, для кого? Мы громим виллы и усадьбы. Я уже сбился, какая эта по счёту. Не говорю о тех подонках, которых мы отправили к твоему старому знакомому Генриху. Туда им и дорога. Но что мы видим? Мы врываемся, освобождаем людей, которые не понимают, зачем мы пришли и что им теперь делать после смерти хозяина. Кто будет кормить их? Я уже не говорю о полудебилах с подрезанными мозгами. А что делать с этими девицами, которых мы лишили хозяина? Они ничего не умеют делать.
ТУПИК
– Послушай, Павел, я так больше не могу, – Олаф с остервенением швырнул на диван бластер и плюхнулся в кресло.
Павел отложил в сторону только что вытащенные из вскрытого сейфа документы, которые он ещё не успел просмотреть, и вопросительно взглянул на Олафа.
– В чем дело, старина, что тебе не нравится?
– Все не нравится! Все!
– Все – значит ничего. Не можешь ли конкретнее?
Павел догадывался о причине недовольства своего соратника. Его самого беспокоило положение дел, вернее, их результаты. Все поворачивалось как-то не так, как ему хотелось. Он искал ответ на мучившие вопросы, но не находил. Появилась тягостная неопределённость.
– Вот видишь, – прерывая затянувшееся молчание, сказал Павел. – Ничего конкретного ты не можешь предложить.
– Хорошо, я задам тебе один вопрос: для чего мы все это делаем? Вернее, для кого? Мы громим виллы и усадьбы. Я уже сбился, какая эта по счёту. Не говорю о тех подонках, которых мы отправили к твоему старому знакомому Генриху. Туда им и дорога. Но что мы видим? Мы врываемся, освобождаем людей, которые не понимают, зачем мы пришли и что им теперь делать после смерти хозяина. Кто будет кормить их? Я уже не говорю о полудебилах с подрезанными мозгами. А что делать с этими девицами, которых мы лишили хозяина? Они ничего не умеют делать.