Есть, господин президент!   ::   Гурский Лев

Он же стал первой жертвой бурного карьерного роста Серебряного, чьи таланты идеально совпали с временем и местом службы.

За полтора десятилетия в коридорах власти Виктор Львович многого достиг и многих обошел. Главной своей заслугой он всегда считал создание прокремлевской партии «Любимая страна» — ее программы, герба, флага и слогана. Я же все чаще склоняюсь к иному выводу: важнейшее его кадровое достижение — я. Он нашел меня, пригрел, выпестовал, вовремя отодвинулся в сторонку. Так поступают настоящие мавры. Сделал дело — и пшел на заслуженный отдых…

— «Астафьевка»? Не бог весть что, но сойдет.

Мой бывший шеф встретил меня уже при входе — давно не бритый, всклокоченный, в шлепанцах на босу ногу и в несвежей пижаме. От его многодневной щетины, от пижамы и даже от шлепанцев воняло знакомым удушливым табачным перегаром «Московских крепких».

Мысленно я признал, что за последний месяц видок у Серебряного изменился к худшему: лицо приобрело неприятный багровый оттенок, морщин прибавилось, глаза за очками выглядели воспаленными, пальцы подрагивали. Взяв у меня бутылку, он едва ее не выронил.

— Как чувствуете себя, Виктор Львович?

На лице я постарался зафиксировать участие, которого ничуть не испытывал. Неопрятность — самый скверный спутник старости. Серебряный мог бы хоть пижаму, что ли, переодеть и побриться.

— Чувствую я себя, милый Ваня, как вымирающая рептилия, — жалко улыбаясь, сообщил мне бывший шеф.