JК
Филумана :: Шатилов Валентин
Страница: 134 из 720А ежели бабы на княжение вдруг приходить будут, да неизвестно откуда и с какими мыслями, – долго ли до беды?
Прав оказался Михаил: восприняли мое появление как знамение грядущих перемен, еще как восприняли!
– А если я не захочу ехать? – после некоторого молчания задала я вопрос.
– Ну как же, княгинюшка, – чуть не со слезами сочувствия забормотал Селиван, – тогда ведь Сурожское княжество останется без княгини! Пожалейте нас, сирот, мы и так настрадались без княжеской руки!
– Значит, не буду я тогда княгиней? – потребовала я точного ответа.
Селиван раздумывал недолго. Его приговор был таков:
– Княгиней, может, и будете. Но княжить – нет. Княжить вы не сядете. Ох, княгинюшка, матушка, столько годков были мы почти что без Прави! А теперь, когда вы, свет наш, явились, лыцарство да и все ваши подданные горячо желают, чтоб Правь восторжествовала!
«А ты – сдохла!» – уже с откровенной злобой подумал милый старичок. Наша беседа стала сильно его раздражать, но прервать ее он не мог: это была репетиция перед общим собранием, когда приговор мне будет вынесен публично. И он должен, просто обязан выяснить, не припрятаны ли у меня в длинном рукаве бело-золотого платья какие-то аргументы, которые в самый ответственный момент подорвут всю конструкцию моей почетной высылки.
Хорошо бы их найти! Да только я не находила…
– А князя Михаила? – спросила я наконец. – Его вы готовы посадить на княжение без всякой «царовой милости»?
– Что вы, княгиня?! – залопотал Селиван – Да мы теперь ни о ком другом, кроме вас, и думать не смеем!
«Изменился Михаил, как на княжество взошел, – думал при этом дядько Селиван с раздражением.
Прав оказался Михаил: восприняли мое появление как знамение грядущих перемен, еще как восприняли!
– А если я не захочу ехать? – после некоторого молчания задала я вопрос.
– Ну как же, княгинюшка, – чуть не со слезами сочувствия забормотал Селиван, – тогда ведь Сурожское княжество останется без княгини! Пожалейте нас, сирот, мы и так настрадались без княжеской руки!
– Значит, не буду я тогда княгиней? – потребовала я точного ответа.
Селиван раздумывал недолго. Его приговор был таков:
– Княгиней, может, и будете. Но княжить – нет. Княжить вы не сядете. Ох, княгинюшка, матушка, столько годков были мы почти что без Прави! А теперь, когда вы, свет наш, явились, лыцарство да и все ваши подданные горячо желают, чтоб Правь восторжествовала!
«А ты – сдохла!» – уже с откровенной злобой подумал милый старичок. Наша беседа стала сильно его раздражать, но прервать ее он не мог: это была репетиция перед общим собранием, когда приговор мне будет вынесен публично. И он должен, просто обязан выяснить, не припрятаны ли у меня в длинном рукаве бело-золотого платья какие-то аргументы, которые в самый ответственный момент подорвут всю конструкцию моей почетной высылки.
Хорошо бы их найти! Да только я не находила…
– А князя Михаила? – спросила я наконец. – Его вы готовы посадить на княжение без всякой «царовой милости»?
– Что вы, княгиня?! – залопотал Селиван – Да мы теперь ни о ком другом, кроме вас, и думать не смеем!
«Изменился Михаил, как на княжество взошел, – думал при этом дядько Селиван с раздражением.