Филумана   ::   Шатилов Валентин

Со стервятником мне было много легче, чем с людьми, – у них приходилось иметь дело с каждым разумом в отдельности, разрушать установку, усвоенную каждым человеческим мозгом. При этом борясь с самим мозгом, с его волей, все-таки существующей, упорно цепляющейся за вросший в сознание панцирь лжи.

У животных такой воли не было – они подчинялись своему хозяину неразумно и безответно – чистые болванчики на ееревочках. Потянув за одну из веревочек, я сразу вышла на кукловода. Не просто вышла, а явилась к нему в пещеру в ореоле пылдюшего гнева, сразу ухватив за грязтю, когтистую лапу-руку.

Там, где я готова была учинить свои суд с расправой, раздался истерический визг. Кукловод отчаянно дергался в железных тисках моей воли и причитал-рыдал-клялся' «Не я! Не я! Не я!» – и тыкал своим коготком куда-то вбок.

Я на мгновение замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.

А и правда! Воля пойманного мною образца нечисти фосфоресцировала не тем оттенком, который присутствовал у зверья, по-прежнему идущего и идущего вперед, – кромсая, разрывая, комкая по пути куски человеческого мяса.

Вспомнилось, что в слежке за нашим караваном участвовало два вида шпионов. И пожалуй, пойманный сейчас экземпляр был тем первым, сравнительно безобидным, который только наблюдал. Нападал же второй – тот, который устроил засаду с поваленной елью.

Быстрее молнии вернулась я к карете – которую уже грызли, царапали, кусали снаружи, пытаясь добраться до меня и моей Филуманы.