Эйтонский отшельник   ::   Питерс Эллис

Куда болеевероятным представлялось леди Дионисии использовать личное обаяние и кровные узы, воздействуя на мальчика слезами и уговорами, чтобы пробудить в нем тоску по дому и переманить на свою сторону. Поглядывая по дороге в лицо Ричарда, Кадфаэль подумал, что если старая леди рассчитывает обставить дело таким образом, то явно недооценивает и детскую непосредственность, и детскую рассудительность. Мальчик вполне отдавал себе отчет, в чем состоят его интересы, и никогда не упускал своего. При монастырской школе он жил в свое удовольствие, у него были друзья-сверстники, и вряд ли он ни с того ни с сего променяет свою накатанную и беззаботную жизнь на неведомое ему одинокое житье, — ведь у него не было братьев, — и угрозу женитьбы на девушке, которая была по его понятиям совсем старой. Разумеется, Ричард высоко ставил свои наследственные права и жаждал поскорее вступить в них, но они и без этого оставались при нем, и, будь он при школе, либо дома, все одно он пока не мог воспользоваться своими правами и поступать по своему усмотрению. Нет, чтобы завоевать ум и сердце Ричарда, леди Дионисия наверняка прибегнет к какому-нибудь более сильному средству, нежели бабушкины слезы и объятия. Тем более, что этих ее слез и объятий никто от нее никогда не ожидал и не видел.

От аббатства до Итонского манора было немногим больше семи миль, но, к чести монастыря святых Петра и Павла, по столь печальному случаю монахов и мальчика отправили верхом.