Эйтонский отшельник   ::   Питерс Эллис

Ни я, ни Джон Лонгвуд не понимаем, как овцы умудрились пробраться в такую маленькую брешь, но вы же знаете, что если суягной овце втемяшится что-то, ее не остановишь, а товарки пойдут за ней. Похоже, на мой лес кто-то напустил порчу.

— Скорее всего дело в обыкновенном человеческом небрежении, — строго сказал длинноносый приор Роберт. — Либо твоем небрежении, либо твоих соседей.

— Отец приор, за много лет моего пребывания на службе в аббатстве еще не было случая, чтобы моя работа вызывала нарекания, — раздраженно сказал Эйлмунд со всей прямотой человека, знающего себе цену и знающего, что она известна аббату, перед которым он, собственно, и должен был держать ответ. — Я обхожу посадки каждый день, и по ночам тоже, но я не могу заставить дождь прекратиться и не могу быть повсюду одновременно. Столько бед сразу — такого со мной еще не бывало! И я не могу вменить это в вину Джону Лонгвуду. Он всегда был добрым соседом, о таком приходится только мечтать.

— Это чистая правда, — твердо сказал аббат Радульфус. — У нас есть все основания быть благодарными ему за его добрую волю и нет причин сомневаться в ней. И я ни в коем случае не подвергаю сомнению твои достоинства лесничего и твое усердие. В этом не было нужды прежде, и я не усматриваю необходимости ныне. Превратности судьбы посылаются нам затем, чтобы мы преодолевали их, и никто не должен надеяться, что ему удастся избежать эти испытания. Ущерб восполним, и ты, Эйлмунд, приложи к этому все свои силы. А если увидишь, что сам не справляешься, проси помощи и она будет тебе предоставлена.