JК
Голубая кровь :: Угрюмова Виктория
Страница: 135 из 416Их становилось все больше и больше, несмотря на то что оставались лежать здесь только те, кто находился в беспамятстве или просто не владел своим телом. Все прочие, получив первую помощь, наспех перевязанные, ковыляли обратно, чтобы встать в строй.
Многие воины просили прижечь раны горящей головешкой, чтобы остановить кровь, и, сцепив зубы, мужественно выносили эту мучительную процедуру. У управителя Микхи дрожали руки, когда он делал это, и вскоре его заменила Уна. Девушка сама не ожидала от себя такой выдержки. В какой-то миг ей показалось, что лучше бы это в ее плоть втыкалась раскаленная деревяшка, однако солдаты подбадривали ее:
— Ничего, не робей. Выживем — полечимся. А если нет, то и так сойдет. Все равно впереди погребальный костер: никто и не разберет…
Жутковатое утешение, но оно действовало. И Уна подносила мерцающий оранжевым конец головни к ране.
Взвыв, воин клял на чем свет стоит и Суфадонексу, и Даданху, и Омагру, и мать своей супруги, и еще кого-нибудь. Но тут появлялся Каббад, держа наготове горшочек с целебной мазью, которая хоть как-то умеряла боль, притупляя на время ощущения. И воин торопился к своим, прихрамывая, охая и ругаясь так, что небесам стало бы жарко, если бы они не были раскалены…
Один из милделинов-топорников стоял на стене как-то странно, боком. Килиан подумал, что ему неудобно замахиваться, сил уходит больше, — он что, не понимает этого? Правда, Килиан подумал об этом гораздо короче и резче.
Многие воины просили прижечь раны горящей головешкой, чтобы остановить кровь, и, сцепив зубы, мужественно выносили эту мучительную процедуру. У управителя Микхи дрожали руки, когда он делал это, и вскоре его заменила Уна. Девушка сама не ожидала от себя такой выдержки. В какой-то миг ей показалось, что лучше бы это в ее плоть втыкалась раскаленная деревяшка, однако солдаты подбадривали ее:
— Ничего, не робей. Выживем — полечимся. А если нет, то и так сойдет. Все равно впереди погребальный костер: никто и не разберет…
Жутковатое утешение, но оно действовало. И Уна подносила мерцающий оранжевым конец головни к ране.
Взвыв, воин клял на чем свет стоит и Суфадонексу, и Даданху, и Омагру, и мать своей супруги, и еще кого-нибудь. Но тут появлялся Каббад, держа наготове горшочек с целебной мазью, которая хоть как-то умеряла боль, притупляя на время ощущения. И воин торопился к своим, прихрамывая, охая и ругаясь так, что небесам стало бы жарко, если бы они не были раскалены…
Один из милделинов-топорников стоял на стене как-то странно, боком. Килиан подумал, что ему неудобно замахиваться, сил уходит больше, — он что, не понимает этого? Правда, Килиан подумал об этом гораздо короче и резче.