Голубая кровь   ::   Угрюмова Виктория

Кричали издалека.

Кричали так, как бывает только в кошмарном сне, когда живое существо захлебывается, исходит собственным ужасом, а ужас длится и длится — до бесконечности.

Еще так кричат иногда рожающие женщины, переходя на недоступные человеческому голосу тона, утопая во мраке боли и пытаясь вытолкнуть ее из себя этим жутким ором.

И — о чудо! — впервые за долгие литалы не обрушилась на защитников новая волна врагов.



6



— Что у них там происходит?

Килиан выталкивал из себя слова, а они были угловатыми и жесткими, и их шершавые тельца цеплялись за горло и язык — распухшие, чужие, начинающие наливаться огнем.

— Паника, — сказал Руф, подходя поближе и помогая брату присесть на широкий зубец крепостной стены.

Надо бы спуститься вниз, но сил нет. Нужно хоть немного передохнуть, пока палчелоры отвлеклись на какие-то свои проблемы.

— Это понятно, — просипел Аддон.

Уна поднесла ему глиняный кувшин, почти наполовину заполненный теплой водой, и он сделал один большой глоток. Затем передал кувшин Килиану, и дочь невольно восхитилась — даже намека на сожаление или жадность не было в этом царском жесте.

Отдать глоток воды после такой сечи и во время такого зноя — все равно что просто так расстаться со своим царством.

/Разве Баадер Айехорн способен на подобный поступок? Сомневаюсь. Нет, не он, а мой отец — вот подлинно великий человек.