Голубая кровь   ::   Угрюмова Виктория

Мы вернемся с полей, на которых давно полегли, возвратимся из тьмы, где до этого долго блуждали…»

Я запомнил, хотя, боги свидетели, вовсе не хотел запоминать. Мне и без того больно. А сейчас ответь: где твой меч, Глагирий?

— У меня его никогда не было, — тихо сказал мудрец.

Кайнен схватил Каббада за плечо и сильно встряхнул несколько раз, забыв о том, что гораздо сильнее, и не замечая, что причиняет другу боль.

— Что все это значит, прорицатель?!

— Понятия не имею, — ответил тот. — Именно поэтому мы с тобой и явились сюда.



4



Их оставалась жалкая горстка, держащая оборону у развалин крепости, в которой умирал Шисансаном.

Оборванные, грязные, потерявшие человеческий облик, люди шли на приступ бывшей твердыни аухканов. И им, людям, было уже все равно, какой ценой достанется победа.

Потому что люди могут забыть себя во имя любви, но гораздо чаще забывают себя в ненависти.

Он стоял рядом со своими воинами, готовясь дорого продать жизнь.

Боги Рамора уже не участвовали в битве. Они трусливо прятались за спинами смертных после того, как пали в сражении с Шисансаномом неистовая Стифаль, мудрый Ратам, Липерна, повелитель голода Руад и охотник Адгас, а также множество младших божеств и порожденных ими чудовищ.

Суфадонекса и Ягма зализывали многочисленные раны и больше не решались вмешиваться в противостояние людей и аухканов. Впрочем, все уже было ясно — люди подавили клешнеруких не умением, а числом.