JК
Гонки с дьяволом :: Кузьменко Владимир
Страница: 249 из 524Ты меняне отдашь потом?
– Кому?
– Всем. Чтобы по очереди… Мне сказала старуха, что если я тебе не понравлюсь, то ты меня отдашь «хлопцам». Я тебе понравилась?
Боже, укрепи мою душу!
– Понравилась! Очень понравилась!
– Я старалась!
– Слушай, ты лучше не говори больше ничего.
Я чувствовал, что разревусь сейчас как мальчишка от стыда и ненависти, чувства неизгладимой вины перед этой хрупкой, еще не познавшей любви девочкой. Мысленно я поклялся, что ни один из бандитов не останется в живых!
Я пишу эти строки, чтобы читающий их понял и оправдал ту жестокость, с которой мы покарали бандитов. Как я теперь понимаю своего друга (надеюсь, он снова им будет), расстрелявшего без всякого сожаления моих бывших приятелей.
– Спи, Ильга, ничего не бойся. Я сделаю все, чтобы ты была… – я чуть было не сказал «счастлива», но вовремя осекся. О каком счастье можно было здесь говорить?
Я нежно погладил ее по голове.
– Я хотел сказать, что постараюсь заслужить, если не твою любовь, то твое прощение.
Я еще раз наклонился, поцеловал ее и почувствовал, что ее лицо все мокрое от слез. Она больше не могла себя сдерживать и зарыдала.
Нет! Теперь я глубоко убежден в одном. Понять, что такое гуманизм, впитать его в себя без остатка можно только, познав всю глубину бесчеловечности, жестокости и насилия.
– Кому?
– Всем. Чтобы по очереди… Мне сказала старуха, что если я тебе не понравлюсь, то ты меня отдашь «хлопцам». Я тебе понравилась?
Боже, укрепи мою душу!
– Понравилась! Очень понравилась!
– Я старалась!
– Слушай, ты лучше не говори больше ничего.
Я чувствовал, что разревусь сейчас как мальчишка от стыда и ненависти, чувства неизгладимой вины перед этой хрупкой, еще не познавшей любви девочкой. Мысленно я поклялся, что ни один из бандитов не останется в живых!
Я пишу эти строки, чтобы читающий их понял и оправдал ту жестокость, с которой мы покарали бандитов. Как я теперь понимаю своего друга (надеюсь, он снова им будет), расстрелявшего без всякого сожаления моих бывших приятелей.
– Спи, Ильга, ничего не бойся. Я сделаю все, чтобы ты была… – я чуть было не сказал «счастлива», но вовремя осекся. О каком счастье можно было здесь говорить?
Я нежно погладил ее по голове.
– Я хотел сказать, что постараюсь заслужить, если не твою любовь, то твое прощение.
Я еще раз наклонился, поцеловал ее и почувствовал, что ее лицо все мокрое от слез. Она больше не могла себя сдерживать и зарыдала.
Нет! Теперь я глубоко убежден в одном. Понять, что такое гуманизм, впитать его в себя без остатка можно только, познав всю глубину бесчеловечности, жестокости и насилия.