JК
Гонки с дьяволом :: Кузьменко Владимир
Страница: 456 из 524Если я, как Президент республики, не мщу за смерть матери моего единственного сына, то, как отец, я это сделаю, встретившись с вами один на один. Будьте готовы.
Я поднялся и, кинув последний взгляд на ошеломленного Покровскою, вышел.
Часовой запер дверь камеры и повернулся ко мне. Я узнал Мишу Каменцева, которого не видел с того самого момента, когда он па площади давал советы Покровскому.
– Миша!
– Владимир Николаевич! – расплылся он в улыбке. – Я только что заступил на пост.
– Я не успел тебя поблагодарить… Ты тогда прекрасно держался.
– А что? Я ему сказал, что думал.
– Вот это-то меня и радует, – я обнял его. – Горжусь тобой, мой мальчик!
– А у нас никто не струсил. Я только раньше других сказал то, что думали все.
– Ты продолжаешь рисовать?
– Краски, к сожалению, на исходе.
– Что-нибудь придумаем. И вот еще что… Продумай, пожалуйста, эскиз памятника погибшим…
– Я уже набросал несколько вариантов.
– Вот и хорошо!
То, что я сообщил Покровскому, не было простой угрозой. Решение это было принято на третий день после похорон Беаты. Узнав, что, согласно нашим законам, Покровскому не грозит смертная казнь, Евгения чуть не сошла с ума от горя. Она кляла себя на чем свет стоит, что не прикончила генерала.
– Я думала, что он уже плох! – плакала она. – Что же теперь?! Я все равно убью его…
Мы ужинали. Место Беаты было пусто, однако ее прибор на столе стоял.
Я поднялся и, кинув последний взгляд на ошеломленного Покровскою, вышел.
Часовой запер дверь камеры и повернулся ко мне. Я узнал Мишу Каменцева, которого не видел с того самого момента, когда он па площади давал советы Покровскому.
– Миша!
– Владимир Николаевич! – расплылся он в улыбке. – Я только что заступил на пост.
– Я не успел тебя поблагодарить… Ты тогда прекрасно держался.
– А что? Я ему сказал, что думал.
– Вот это-то меня и радует, – я обнял его. – Горжусь тобой, мой мальчик!
– А у нас никто не струсил. Я только раньше других сказал то, что думали все.
– Ты продолжаешь рисовать?
– Краски, к сожалению, на исходе.
– Что-нибудь придумаем. И вот еще что… Продумай, пожалуйста, эскиз памятника погибшим…
– Я уже набросал несколько вариантов.
– Вот и хорошо!
То, что я сообщил Покровскому, не было простой угрозой. Решение это было принято на третий день после похорон Беаты. Узнав, что, согласно нашим законам, Покровскому не грозит смертная казнь, Евгения чуть не сошла с ума от горя. Она кляла себя на чем свет стоит, что не прикончила генерала.
– Я думала, что он уже плох! – плакала она. – Что же теперь?! Я все равно убью его…
Мы ужинали. Место Беаты было пусто, однако ее прибор на столе стоял.