JК
Гонки с дьяволом :: Кузьменко Владимир
Страница: 474 из 524Я поел и, подбросив толстых сучьев в костер, завернулся в плащ и мгновенно заснул.
Мне снилось детство. Я только вернулся домой, весь чумазый после бурной игры в войну. Мать схватила меня за руку и повела мыться. Она наклонила меня над ванной и принялась губкой тереть мне лицо. Противное мыло лезло в глаза, рот, я с отвращением отплевывался, но мать продолжала тереть с еще большей силой. Я вырвался из ее рук и… проснулся. Прямо перед лицом я увидел морду громадного пса. «Еще немного, и он перекусит мне горло», – подумал я, вскакивая на ноги и хватая лежащий рядом автомат. Пес, однако, не отскочил в сторону и не проявлял ни страха, ни враждебных намерений. Напротив, дружески завилял хвостом. При свете еще не потухшего костра я узнал нашего Шарика – потомка тех щенков, которых когда-то принесли ребята после уничтожения собачьего городища километрах в трех к югу от Острова.
– Шарик! – позвал я.
Пес отрывисто гавкнул, затем метнулся в сторону и вскоре его лай послышался вдали за деревьями. Грохнул выстрел. Я взял автомат, отошел от костра, и затаился во тьме, укрывшись за стволом толстого дуба.
Ждать пришлось минут двадцать. Снова послышался отрывистый лай. Шарик выскочил на поляну, подбежал к костру, покрутился вокруг, без труда нашел меня и снова залился лаем.
– Тихо! – приказал ему я.
Шарик перестал лаять и только слегка повизгивал. Мой конь, о котором я в эту минуту позабыл, вдруг забеспокоился, зазвенел уздой и, наконец, призывно заржал.
Мне снилось детство. Я только вернулся домой, весь чумазый после бурной игры в войну. Мать схватила меня за руку и повела мыться. Она наклонила меня над ванной и принялась губкой тереть мне лицо. Противное мыло лезло в глаза, рот, я с отвращением отплевывался, но мать продолжала тереть с еще большей силой. Я вырвался из ее рук и… проснулся. Прямо перед лицом я увидел морду громадного пса. «Еще немного, и он перекусит мне горло», – подумал я, вскакивая на ноги и хватая лежащий рядом автомат. Пес, однако, не отскочил в сторону и не проявлял ни страха, ни враждебных намерений. Напротив, дружески завилял хвостом. При свете еще не потухшего костра я узнал нашего Шарика – потомка тех щенков, которых когда-то принесли ребята после уничтожения собачьего городища километрах в трех к югу от Острова.
– Шарик! – позвал я.
Пес отрывисто гавкнул, затем метнулся в сторону и вскоре его лай послышался вдали за деревьями. Грохнул выстрел. Я взял автомат, отошел от костра, и затаился во тьме, укрывшись за стволом толстого дуба.
Ждать пришлось минут двадцать. Снова послышался отрывистый лай. Шарик выскочил на поляну, подбежал к костру, покрутился вокруг, без труда нашел меня и снова залился лаем.
– Тихо! – приказал ему я.
Шарик перестал лаять и только слегка повизгивал. Мой конь, о котором я в эту минуту позабыл, вдруг забеспокоился, зазвенел уздой и, наконец, призывно заржал.