Горящий человек   ::   Уильямс Тэд

с нашими, хотя я уже стала забывать, что это мой народ. После смерти матери мне казалось порой, что настоящая изгнанница - это я, окруженная наббанийскими именами, лицами и речью даже у себя на родине.

Да, первая зима не принесла нам радости, но мы пережили ее и принялись заново налаживать свою жизнь - жизнь отверженных. Но если кто и был рожден для такой судьбы, то это мой отчим.

Когда я снова вижу его в своей памяти, когда рисую себе этот широкий тяжелый лоб и суровое лицо, я думаю о нем как об острове, лежащем по ту сторону бурных вод - он близко, но на нем никто не бывает. Я была слишком мала и застенчива, чтобы пробовать докричаться через разделяющий нас поток, но вряд ли это имело значение - Сулис не казался человеком, которого одиночество тяготит. Даже в людной комнате он всегда смотрел не на людей, а на стены, словно видел сквозь камень какое-то лучшее место. Даже в самые счастливые его дни я редко видела, как он смеется, а его мимолетная улыбка давала понять, что шутки, которые ему нравятся, другим непонятны.

Он не был ни дурным, ни даже трудным человеком, как мой дед Годрик, но мне порой было трудно понять бесконечную преданность, с которой относились к нему солдаты. Телларину, когда он вступил в отряд Аваллеса, рассказали, как господин Сулис однажды вынес с поля битвы двух простых раненых латников, одного за другим, и это под тучей троеводских стрел.