Гробница   ::   Херберт Джеймс

Он рванулся вперед, не останавливаясь ни на миг, ощупью пробираясь в холодной и скользкой слизи ко входу в дом, до которого оставалось не более полутора десятков шагов. Он вытер мокрое от слез и дождя лицо, вглядываясь в дальний конец коридора. Заметив прихрамывающего человека, идущего ему навстречу, Палузинский отпрянул к стене и вытащил из-под пиджака тяжелый металлический ломик — свое любимое оружие, с которым он не расставался ни на минуту. Не раздумывая над тем, кто этот незнакомец, и что он делает в доме в столь поздний час, поляк бросился на высокую худощавую фигуру, занося ломик для смертельного удара. Им руководил слепой инстинкт самосохранения.

Матер успел заметить, каким диким безумием горят глаза бегущего к нему человека. Металлический ломик тускло сверкнул в неярком свете ламп, освещающих коридор. Плановик остановился и поднял свою трость, направив ее конец прямо в грудь лысого мужчины.

Палузинский усмехнулся, глядя на оружие, которым собирался защищаться этот худощавый пожилой человек. Он подумал, что легко справится с противником, вооруженным хрупкой деревянной тростью. Самое худшее осталось позади, во дворе, у фонтана, и в подземелье, где горели черные свечи. Он ухватился за конец трости и рванул ее на себя, одновременно занося свой короткий тяжелый лом над головой незнакомца. Рука его дрожала. Раздался еле слышный щелчок.

Матер нажал маленькую кнопку на ручке своей трости, и длинная полая деревянная палка осталась в руке у Палузинского. Из-под чехла показался острый клинок. Безобидная деревянная трость превратилась в шпагу.