JК
Гробница :: Херберт Джеймс
Страница: 578 из 590Она невнятно пробормотала несколько слов — Холлорану так и не удалось разобрать их; впрочем, это уже не имело значения. Он крепко обнял ее, прижимая расслабленное, податливое тело к своей груди, целуя ее посеребренные влагой — влагой ли? — волосы... — Все позади, Кора, — сказал он тихо, словно убаюкивая ребенка после ночного кошмара. — Я увезу тебя отсюда. Далеко-далеко.
Она прижалась лицом к его груди. Слезы насквозь промочили его рубашку. Он поднял руку, лаская шею под ее растрепавшимися волосами.
И вдруг почувствовал, как девушка напряглась всем телом.
За его спиной раздался шорох.
Холлоран оглянулся.
Феликс Клин полз на животе по скользкому полу — через грязь и лужи, — оставляя за собой длинный кровавый след и куски сошедшей кожи. Морщинистое лицо и руки медиума были изрезаны глубокими трещинами — в их глубине поблескивала красная кровь. Лицевые мускулы и сухожилия обнажились, на лбу и висках вздулись синеватые вены. Он тяжело дышал, пядь за пядью продвигаясь к грязной луже, в которой лежал темный, сморщенный комок — древнее сердце.
До места, где лежала вожделенная реликвия, оставалось всего несколько шагов. Дрожащей рукой Клин потянулся к своему фетишу, когда-то бывшему частицей живой плоти; дыхание его стало еще более хриплым и неровным, из раскрытого рта вытекла тонкая струйка слюны.
Три шага до цели.
«Рывок.»
Два шага. У Клина вырвался тихий, жалобный стон, когда он тащил свое истерзанное тело по шероховатым камням. На глазах показались слезы — боль стала нестерпимой.
«Рывок.»
Через грязь.
Она прижалась лицом к его груди. Слезы насквозь промочили его рубашку. Он поднял руку, лаская шею под ее растрепавшимися волосами.
И вдруг почувствовал, как девушка напряглась всем телом.
За его спиной раздался шорох.
Холлоран оглянулся.
Феликс Клин полз на животе по скользкому полу — через грязь и лужи, — оставляя за собой длинный кровавый след и куски сошедшей кожи. Морщинистое лицо и руки медиума были изрезаны глубокими трещинами — в их глубине поблескивала красная кровь. Лицевые мускулы и сухожилия обнажились, на лбу и висках вздулись синеватые вены. Он тяжело дышал, пядь за пядью продвигаясь к грязной луже, в которой лежал темный, сморщенный комок — древнее сердце.
До места, где лежала вожделенная реликвия, оставалось всего несколько шагов. Дрожащей рукой Клин потянулся к своему фетишу, когда-то бывшему частицей живой плоти; дыхание его стало еще более хриплым и неровным, из раскрытого рта вытекла тонкая струйка слюны.
Три шага до цели.
«Рывок.»
Два шага. У Клина вырвался тихий, жалобный стон, когда он тащил свое истерзанное тело по шероховатым камням. На глазах показались слезы — боль стала нестерпимой.
«Рывок.»
Через грязь.