Гробница   ::   Херберт Джеймс

Он опустился на колени, а затем встал на четвереньки и пополз вперед, держа пистолет почти возле самого носа; его локти и колени утопали в ворсе ковра. Вряд ли кому-то придет в голову, что человеческое лицо может появиться ниже уровня его колен, думал Монк.

Он дополз уже до самого угла и осторожно высунул свою большую голову за блестящее металлическое ребро, заглядывая в кабину и одновременно готовясь навести зажатый в выдвинутой чуть вперед руке револьвер на незваного гостя, нарушившего ночной покой.

В кабине никого не оказалось. Он осмотрел каждый ее уголок. Кабина была пуста. Так он думал до тех пор, пока...

...Чьи-то сильные пальцы не схватили его длинные волосы, рывком заставив Монка упасть вперед, распластавшись на животе. Его руку с револьвером прижимал к ковру чей-то башмак. Стальные пальцы все еще держали его за волосы, да так, что чуть не вырывали их пряди с корнем. Что-то тяжело ударило его сзади по шее, и мысли Монка стали путаться, прежде чем он погрузился в сон.

* * *



Януш Палузинский сидел за стойкой бара на кухне, намазывая масло на хлеб длинным широким ножом. Возле его тарелки стоял высокий стакан, до половины наполненный водкой.

Он поправил ремешок своих наручных часов — из-под широкой ленты виднелись цифры нанесенной на кожу татуировки — и принялся резать на куски ростбиф с кровью — сочное мясо было красным, недожаренным ровно настолько, чтобы показаться чуть сырым на вкус.