Иное небо   ::   Лазарчук Андрей

А потом ей вдруг влепили десять лет каторги за службу в иностранной армии - это был страшный сорок шестой год, когда новая большая война не разразилась каким-то чудом; в Томске стоит монумент в память о том кризисе: американская "Летающая крепость В-17", тогда почти две трети американских ВВС перебазировались в Западную Сибирь и на Урал; впрочем, главная заслуга в предотвращении войны принадлежит, по справедливости, толстому Герману: он арестовал нескольких генералов, особо желавших повоевать, и первым прилетел в Томск для переговоров... В сорок девятом Клавдию Павловну выпустили по амнистии, хотя могли бы просто сактировать: она уже была инвалидом. А потом пошла обычная российская чересполосица: как жертве большевистского террора, ей дали неплохой пенсион на время получения образования, она закончила экстерном школу, поступила в Берлинский университет - а потом долго не могла найти работу вообще, наконец, устроилась в бесплатную общественную школу и на грошовый заработок учительницы перебивалась до самой пенсии, а тут неожиданно разбогатела: сибирское правительство разыскало ее, вручило - очень торжественно ветеранский знак "1942" и Военный крест св.Екатерины второй степени, а также денежное содержание к ордену за сорок пять лет... Что-то подобное было и в личной жизни: любила одного, родила от другого, вышла замуж за третьего... и наверняка эта ее незадачливость передалась по наследству и Снежане...

- Кофе будешь пить? - спросила она - похоже, уже не в первый раз.

- Обязательно, - сказал я. - Просто умираю без кофе.

Включился телевизор и впустил в комнату звук рожка "Вечернего курьера". На экране появился Паша Абрамян. Похоже, профессия журналиста становится не только второй древнейшей, но и второй опаснейшей. Только что сообщили: неизвестными обстреляна машина, в которой находилась съемочная группа Московского городского информагентства; все, находившиеся в машине, получили ранения, причем водитель - тяжелые.