JК
Иск :: Юрьев Зиновий Юрьевич
Страница: 348 из 349Идея избранности, овладевшая им, когда он купил себе бессмертие, требовала развития, а глубочайшее презрение к роду человеческому породило в конце концов план Омега…
— Скажите, мистер Куни, а такие чувства, как жалость, сострадание, ужас, наконец, при мысли о сотнях миллионов обугленных трупов, — неужели они были совершенно чужды мистеру Людвигу? — спросил обвинитель.
— Людвиг жил в мире абстракций. До какого-то предела деньги и власть — реальность. Повседневная реальность. У него было столько денег и столько власти, что они превратились в некую абстракцию. Они не укладываются в сознание. И уж тем более стали абстракцией обыкновенные люди и их судьбы. — Куни помолчал несколько секунд, пожал плечами. — Я, генерал Каррингтон, тоже ведь жил в мире абстракций. У меня не было миллиардов, не было его влияния. Но долгие годы я жил в мире мегатонных орудий уничтожения и многомиллионных жертв, которые они потенциально содержали в себе. И эти бесчисленные миллионы жертв тоже стали чистейшей абстракцией для меня. Поэтому-то мы так хорошо понимали друг друга с Калебом Людвигом…
Калеб Людвиг почти не слышал, что говорил Антуан Куни. До него доносились обрывки фраз, но мешал громкий шорох, который все усиливался и усиливался, пока не заглушил все другие звуки. И перешел в громовой хруст и скрежет. И вдруг он увидел муравьев. Они были огромны, глаза их свирепо сверкали и жвалы плотоядно шевелились. Они хлынули в зал и устремились к нему. Он повернул голову, но и сзади полчища муравьев приближались к нему. Их поступь была нетороплива, и в ней чувствовалась неотвратимость.
Они приближались к нему, и он громко закричал. Он не хотел, чтобы они касались его, а они все подползали, подползали.
— Скажите, мистер Куни, а такие чувства, как жалость, сострадание, ужас, наконец, при мысли о сотнях миллионов обугленных трупов, — неужели они были совершенно чужды мистеру Людвигу? — спросил обвинитель.
— Людвиг жил в мире абстракций. До какого-то предела деньги и власть — реальность. Повседневная реальность. У него было столько денег и столько власти, что они превратились в некую абстракцию. Они не укладываются в сознание. И уж тем более стали абстракцией обыкновенные люди и их судьбы. — Куни помолчал несколько секунд, пожал плечами. — Я, генерал Каррингтон, тоже ведь жил в мире абстракций. У меня не было миллиардов, не было его влияния. Но долгие годы я жил в мире мегатонных орудий уничтожения и многомиллионных жертв, которые они потенциально содержали в себе. И эти бесчисленные миллионы жертв тоже стали чистейшей абстракцией для меня. Поэтому-то мы так хорошо понимали друг друга с Калебом Людвигом…
Калеб Людвиг почти не слышал, что говорил Антуан Куни. До него доносились обрывки фраз, но мешал громкий шорох, который все усиливался и усиливался, пока не заглушил все другие звуки. И перешел в громовой хруст и скрежет. И вдруг он увидел муравьев. Они были огромны, глаза их свирепо сверкали и жвалы плотоядно шевелились. Они хлынули в зал и устремились к нему. Он повернул голову, но и сзади полчища муравьев приближались к нему. Их поступь была нетороплива, и в ней чувствовалась неотвратимость.
Они приближались к нему, и он громко закричал. Он не хотел, чтобы они касались его, а они все подползали, подползали.