Эффект Лазаря (Пандора - 2)   ::   Херберт Фрэнк

Почему одни зрители плюют на этого человека, а другие плачут?

Нагой человек поднял голову и воззвал: "Отче, прости их!"

Дьюк ощутил это как проклятие. Простить подобное хуже, чем требовать отмщения. Быть прощенным за такое - да это хуже любого проклятия.

Капеллан-психиатр прибыла в комнату Вааты. Даже длинные складки мешковатых одежд не могли скрыть красивых изгибов ее стройных бедер и полных грудей. Ее тело не соответствовало ей вдвойне: и потому, что она была капеллан-психиатром, и потому, что имела такое лицо - лицо уроженки Гуэмеса. Она склонилась над Дьюком и в помещении все мгновенно затихло, лишь побулькивали системы жизнеобеспечения.

- Дьюк, - сказала капеллан-психиатр, - что случилось?

- Это на самом деле, - произнес Дьюк голосом тревожным и напряженным. Это было.

- Что было, Дьюк? - спросила она.

Для Дьюка голос ее звучал из дали гораздо более далекой, чем сон о Хали Экель. Он чувствовал печаль Хали, чувствовал ее плоть, в которой она волей Корабля восходила на гору жутких крестов, он чувствовал растерянность Хали.

"Почему они это сделали? Почему Корабль дозволил мне это увидеть?"

Дьюк воспринимал оба вопроса как свои собственные. Ответов у него не было.

- Что случилось, Дьюк? - снова спросила капеллан-психиатр.

Дальний голос зудел в ушах, словно докучное насекомое. Дьюку захотелось его прихлопнуть.

- Корабль, - сказал он.

Наблюдатели так и ахнули, но капеллан-психиатр не шелохнулась.

- Корабль возвращается? - спросила она.

Вопрос привел Дьюка в ярость.