Эффект Лазаря (Пандора - 2)   ::   Херберт Фрэнк

После этого события Симона Роксэк с усиленным рвением принялась убеждать островитян переселиться вниз. Слухи об изречениях Вааты ходили повсюду, и персонал капеллан-психиатра даже не давал себе труда отделить правду от вымысла.

- Ложь перестает быть ложью, если служит высоким и праведным целям. Тогда она становится даром свыше, - пресекла Роксэк возражения одного из своих сотрудников.

Ваата же, томящаяся в глубине своего бассейна и своего рассудка, покуда одно поколение людей за другим сменялось вокруг нее, исследовала свой мир посредством нежных молодых отростков келпа.

Келп был ее кончиками пальцев и ушами, ее носом, глазами и языком. Там, где массивные стебли нежились под ярким солнцем, она наблюдала за пастельно-нежными восходами, за проплывающими мимо судами и островами, за кровожадными голодными рвачами. Рыбки-поскребучки, которые очищали самые обширные слоевища келпа, щекотали ее пухлую плоть.

Подобно ей келп был одинок, несовершенен, неспособен к воспроизводству. Моряне брали отростки и укореняли их среди камней и грязи. Штормы отрывали целые плети от материнской поросли, и некоторым из этих истерзанных странников удавалось уцепиться за какой-нибудь камень и начать расти. В течение по крайней мере двух с половиной веков келп не цвел. Ни один дирижаблик не опускался к поверхности моря, чтобы рассыпать споры по ветру.

Иногда во сне бедра Вааты приходили в движение, и сладостная пустота болью отдавалась внизу живота.