JК
Эон :: Бир Грег
Страница: 511 из 643Он напоминал Хоффман какое-то восточное оружие из фильмов восьмидесятых годов о боевых искусствах.
– Это не русские, верно? – спросила она, все еще слегка ошеломленная после прерванного сна.
– Ни в коей мере, мэм, – подтвердил Герхардт, рукой прикрывая глаза от света плазменной трубки. Крест совершил круг над комплексом, затем поднялся к плазменной трубке, превратившись в пятнышко величиной с булавочную головку, и исчез. – Это настоящий. Буджум.
После захода солнца небо потемнело, став синим. Когда последний сплющенный краешек солнца погрузился в океан, появилась темно-коричневая линия облаков, извивавшаяся от горизонта до зенита, где она распадалась на пенистые пряди; края каждой светились пурпурным сиянием. Фарли и Кэрролсон легли спать час назад; сутки в мире франтов составляли около сорока часов. Лэньер был занят своими мыслями, спать ему не хотелось. Он наблюдал с террасы за закатом вместе с Хайнеманом. Патриция еще не выходила из своей комнаты после разговора с Толлером.
В нескольких метрах от них брел по песку Ольми, босой, одетый в шорты и голубую рубашку с длинными рукавами; он заметил их и подошел.
– Мистер Хайнеман, мистер Лэньер. – Они приветствовали его кивком головы, совсем как джентльмены из высших слоев общества; для полноты картины не хватало только трубок, вечерних костюмов и выпивки. – Вам здесь нравится?
– Очень, – ответил Лэньер. – Первая настоящая хорошая погода, за несколько месяцев.
– За год, – уточнил Хайнеман.
– Это не русские, верно? – спросила она, все еще слегка ошеломленная после прерванного сна.
– Ни в коей мере, мэм, – подтвердил Герхардт, рукой прикрывая глаза от света плазменной трубки. Крест совершил круг над комплексом, затем поднялся к плазменной трубке, превратившись в пятнышко величиной с булавочную головку, и исчез. – Это настоящий. Буджум.
После захода солнца небо потемнело, став синим. Когда последний сплющенный краешек солнца погрузился в океан, появилась темно-коричневая линия облаков, извивавшаяся от горизонта до зенита, где она распадалась на пенистые пряди; края каждой светились пурпурным сиянием. Фарли и Кэрролсон легли спать час назад; сутки в мире франтов составляли около сорока часов. Лэньер был занят своими мыслями, спать ему не хотелось. Он наблюдал с террасы за закатом вместе с Хайнеманом. Патриция еще не выходила из своей комнаты после разговора с Толлером.
В нескольких метрах от них брел по песку Ольми, босой, одетый в шорты и голубую рубашку с длинными рукавами; он заметил их и подошел.
– Мистер Хайнеман, мистер Лэньер. – Они приветствовали его кивком головы, совсем как джентльмены из высших слоев общества; для полноты картины не хватало только трубок, вечерних костюмов и выпивки. – Вам здесь нравится?
– Очень, – ответил Лэньер. – Первая настоящая хорошая погода, за несколько месяцев.
– За год, – уточнил Хайнеман.