JК
Кибер-вождь :: Белаш Александр Маркович
Страница: 190 из 672 – Уж не совестно ли тебе стало, а, Мячик? Что прикажешь подать: тазик для слез или бумагу для покаянного письма А'Райхалу?
Мячик, как ершистый мальчишка, попытался молча освободиться, но Темный держал его крепко, а смотрел глаза в глаза, насмешливо и зло.
– Нет, ты отвечай. – Темный кивнул головой в сторону экрана. – Жалко стало, так ведь? Давай разберемся сразу.
Мячик помолчал, отвел глаза и ответил односложно:
– Да.
Ему было неловко и неприятно, он маялся от душевной смуты.
– Ты, как командир, должен знать, что я думаю… Я бы глазом не сморгнул, если б это были люди в форме – полицейский дивизион или казарма сэйсидов. Платные псы, готовые за деньги на любой произвол. Но универмаг… Простые люди… женщины… Если «початок» зарядить осколочными шариками, полсотни человек отправилось бы в больницу. Зачем? Да, мне их жалко. Я же понимаю, как бы их покрошило…
– Зачем? – негромко переспросил Темный. – А ты посмотрел на название супермаркета? «High Day». Твои мать, отец, ты сам, твои соседи – часто ходили в магазины класса «High Day»?
– Нет, что ты! Там такие цены…
– Вот-вот. Для кого эти магазины, куда семь из десяти централов ходят, как в музеи, – любоваться на экспонаты, которые им не суждено попробовать, одеть, даже взять в руки? – Голос Темного стал звонким, в глазах полыхнул фанатический блеск. Он чеканил слова: – Пять миллионов централов живут не в домах, а в берлогах – на пособие, на эту подачку, на которую нельзя ни жить, ни умереть по-человечески. Еще двадцать пять миллионов каждый день и каждый час балансируют над ямой нищеты.
Мячик, как ершистый мальчишка, попытался молча освободиться, но Темный держал его крепко, а смотрел глаза в глаза, насмешливо и зло.
– Нет, ты отвечай. – Темный кивнул головой в сторону экрана. – Жалко стало, так ведь? Давай разберемся сразу.
Мячик помолчал, отвел глаза и ответил односложно:
– Да.
Ему было неловко и неприятно, он маялся от душевной смуты.
– Ты, как командир, должен знать, что я думаю… Я бы глазом не сморгнул, если б это были люди в форме – полицейский дивизион или казарма сэйсидов. Платные псы, готовые за деньги на любой произвол. Но универмаг… Простые люди… женщины… Если «початок» зарядить осколочными шариками, полсотни человек отправилось бы в больницу. Зачем? Да, мне их жалко. Я же понимаю, как бы их покрошило…
– Зачем? – негромко переспросил Темный. – А ты посмотрел на название супермаркета? «High Day». Твои мать, отец, ты сам, твои соседи – часто ходили в магазины класса «High Day»?
– Нет, что ты! Там такие цены…
– Вот-вот. Для кого эти магазины, куда семь из десяти централов ходят, как в музеи, – любоваться на экспонаты, которые им не суждено попробовать, одеть, даже взять в руки? – Голос Темного стал звонким, в глазах полыхнул фанатический блеск. Он чеканил слова: – Пять миллионов централов живут не в домах, а в берлогах – на пособие, на эту подачку, на которую нельзя ни жить, ни умереть по-человечески. Еще двадцать пять миллионов каждый день и каждый час балансируют над ямой нищеты.