JК
Кибер-вождь :: Белаш Александр Маркович
Страница: 556 из 672Гаст через голову шефа устанавливал сегменты записывающих зондов, похожие на усики гигантских насекомых, а Хиллари, подойдя к наружному управлению «Блоком», готовил его к съему.
«Гаст, ты готов?»
«Да, можно начинать».
Команда нанесла скоплению плит и колонн единственный укол – и каменная твердыня начала рассеиваться, будто дым. Коммуникации, до этого момента запрещенные, ожили, заблистали, пробуя разблокированные доступы на проходимость, – и вдруг объем зрения залило ослепительным светом. Хиллари изменил светимость визора – и стало видно, как измельчаются, рассыпаясь крошевом, сложные трехмерные конструкции, – мышление, эмоции, самоконтроль, затем простейшие навыки… и картина стала неподвижной. Собственно, и картины-то не было – не было ничего. Пустота.
«Адью, Маска, – в пустоте произнес буквами Гаст. – Одиннадцать секунд все это длилось. Запись в масштабе 1:1500, Хил. А красиво, правда?..»
– Распорядись, чтобы мозг сняли и убрали на хранение, – освободился Хиллари от шлема. – Тело – на консервацию. «Не оживет, если не умрет», – повторил он про себя.
* * *
Лильен вышла из камеры в сопровождении серого стража. Не стоит и надеяться, что можно убежать отсюда; единственный выход закрыт хищным силуэтом автомата.
Каждый раз, когда к ней входили в камеру и когда однажды повели на опознание, Лильен внутренне сжималась, готовясь к худшему – вот сейчас, вот потащат на стенд вынимать мозги… и Лильен раз за разом повторяла слова Косички: «Живая я им не дамся!», но самое страшное откладывалось и откладывалось, словно Хармон изводил ее ожиданием.
«Гаст, ты готов?»
«Да, можно начинать».
Команда нанесла скоплению плит и колонн единственный укол – и каменная твердыня начала рассеиваться, будто дым. Коммуникации, до этого момента запрещенные, ожили, заблистали, пробуя разблокированные доступы на проходимость, – и вдруг объем зрения залило ослепительным светом. Хиллари изменил светимость визора – и стало видно, как измельчаются, рассыпаясь крошевом, сложные трехмерные конструкции, – мышление, эмоции, самоконтроль, затем простейшие навыки… и картина стала неподвижной. Собственно, и картины-то не было – не было ничего. Пустота.
«Адью, Маска, – в пустоте произнес буквами Гаст. – Одиннадцать секунд все это длилось. Запись в масштабе 1:1500, Хил. А красиво, правда?..»
– Распорядись, чтобы мозг сняли и убрали на хранение, – освободился Хиллари от шлема. – Тело – на консервацию. «Не оживет, если не умрет», – повторил он про себя.
* * *
Лильен вышла из камеры в сопровождении серого стража. Не стоит и надеяться, что можно убежать отсюда; единственный выход закрыт хищным силуэтом автомата.
Каждый раз, когда к ней входили в камеру и когда однажды повели на опознание, Лильен внутренне сжималась, готовясь к худшему – вот сейчас, вот потащат на стенд вынимать мозги… и Лильен раз за разом повторяла слова Косички: «Живая я им не дамся!», но самое страшное откладывалось и откладывалось, словно Хармон изводил ее ожиданием.