Клинок Тишалла   ::   Стовер Мэтью Вудринг

– Хреновая какая-то работенка. Ты же начинался с него, верно?

–  Вот поэтому он главный в моем пантеоне, Кейн .

– Главный? Бог красоты?

–  С твоего разрешения, я отвечу словами Китса:

«Истина прекрасна,

Как верна красота; вот все, что знаешь ты,

И все, что должен знать».

Кейн откидывается на спинку сиденья, глядя в небо и размышляя; думаю, задремывает ненадолго, потому что глаза его закрываются на какое-то время, и после этого тень стены всползает по восточным трибунам.

Когда он заговаривает снова, голос его звучит почти – только почти – спокойно.

– Что это за хрень с «владыкой Кейном»? – лениво интересуется он.

Сухой голос отвечает без запинки, словно и не было долгой паузы:

–  Всего лишь ничтожный символ моей признательности. Дети мои станут обращаться к тебе подобным образом до скончания твоих дней, в знак великой чести .

– Сворачивай балаган. Я не хочу быть ничьим владыкой. Я Кейн. Этого довольно.

Пауза. Затем:

–  Возможно. Но как же мне выразить, насколько я тебя ценю, и показать, что ты сделал для меня? Какой награды будет довольно?

–  Можешь оставить меня, на фиг, в покое.

–  Ох, Кейн, разве это удавалось хоть одному из нас?

Кейн молчит.

–  Предложить тебе работу?

–  Какую работу?

–  Не хочешь стать императором?

–  Господи Иисусе, нет! – вскрикивает Кейн и разражается хохотом.