Клинок Тишалла   ::   Стовер Мэтью Вудринг

Одно могу сказать об аренах вообще: значительно приятнее взирать на них сверху, чем смотреть вверх с арены.

Уж мне поверьте.

На широком помосте над ареной возвышается Эбеновый трон, брат-близнец Дубового трона в Большом зале дворца Колхари. Со дня Успения Ма’элКотова, впрочем, патриарх выносил приговоры, сидя в кресле поменьше, не столь роскошном и вызывающем – сенешальском троне, возведенном на помост пониже, по правую руку от трона: подобающее место для того, кто суть лишь слуга господа.

Но с Эбенового трона вид гораздо лучше.

И очень удобно.

Я сижу, положив на колени обнаженный Косалл, и обозреваю свое новое царство.

Ряды сидений поднимаются круто вверх, их нарушает лишь настоящий известняковый утес, что поднимается от Эбенового трона до самых сводов. На скале был высечен когда-то образ Проритуна, а ныне его заменило новое воплощение местного правосудия, какое ни на есть, – Ма’элКот. Только Ма’элКоту дозволено заглядывать через плечо тому, кто выносит приговор.

Сукин сын всегда любил выпендриться.

Сейчас ряды за рядами каменных скамей заняты моими людьми. Они молча сидят, ждут, когда начнется представление. Круглым счетом – тысячи две, хумансы, и перворожденные, и огриллоны, из Ямы и из отдельных камер. Несколько – из Шахты. Из двух тысяч сотен пять, пожалуй, считают себя в чем-то мне обязанными. Или друг другу. Если припечет, из этих пяти сотен положиться я смогу в лучшем случае человек на пятьдесят.

Два десятка даже станут за меня драться.