Клинок Тишалла   ::   Стовер Мэтью Вудринг

На улице холодней, чем у гробокопателя в заднице.

Пару секунд я не врубаюсь в его слова, думаю: «Что за дурацкая хохма?», потому что мне кажется, будто он – это Тоа-Сителл, а тот стоит спокойно на кафедре храма Проритуна, в чистенькой патриаршей ризе и дурацкой остроконечной шапке в компании пары офицеров Тавматургического корпуса и бригадира социальной полиции и распинается перед армией, расписывая свое спасение от Врага господня – это, значит, я – и гнусных монастырских заговорщиков – это Райте, Дамон и прочая компания, – с поразительным самоотречением осуществленное собравшимися внизу недочеловеками.

Закопченные камни фонтана Проритуна за моей спиной еще хранят тепло ночного пожара – так мы в аббатской школе зимой грели кирпичи в очаге и подсовывали под одеяло, чтобы не мерзли ноги, – и под быстро немеющей задницей теплей, чем над головой. Вместо облаков нам сегодня служат клубы дыма, тут и там вздымающиеся над городом.

Безжалостная заря освещает Анхану: пустыня почерневшего камня, великанские зубочистки сгоревших деревьев, угли, пепел и прочая срань. Когда солдаты вели нас из Палаты правосудия – ну, их вели, а меня несли, – под ногами что-то все время хрустело, точно кости. Даже отсюда мне видны шесть или семь тел в характерной позе угоревших: они сворачиваются в клубок, когда от жара сокращаются жилы.