JК
Книга духов :: Риз Джеймс
Страница: 166 из 613Ветра, не бывшего «дыханием Бога».
17
La muse malade [53]
Звучали два языка – язык живых и язык мертвых.
Мама Венера и я, как и Элайза Арнолд, слышали всех присутствующих, однако Эдгар и Розали своей матери не могли слышать. Не могли они и ее видеть, но каким-то образом, я уверена, ощущали ее присутствие – в особенности Эдгар.
Исходивший от Элайзы запах был не так силен, как прежде, поскольку явилась она неполным своим составом. Она была… словно бы растворенной – настолько, что парила за Эдгаром совсем близко, а он, похоже, чувствовал только внезапный ледяной сквозняк и от этого дуновения смерти прятал лицо в шарф. Несправедливо было бы назвать его трусом, это ясно, и все же поведение Эдгара следует определить как трусливое. Это тоже было очевидно – он дрожал, а щеки его попеременно то краснели, то покрывались бледностью. Он постарался отстраниться как можно дальше, сжавшись в комок на лестнице, и смотрел не на Маму Венеру (полагая, что зловонием и холодом разит от нее) и не на Розали, а на меня. Все это время он жаждал приближения ночи и скорейшей выпивки.
Свое нынешнее появление Элайза Арнолд обозначила слабо. Ветром подуло, да, и где-то задребезжало окно, но и только. Быть может, она пришла раньше, до моего возвращения, и дожидалась урочного часа на верхних этажах дома.
17
La muse malade [53]
Звучали два языка – язык живых и язык мертвых.
Мама Венера и я, как и Элайза Арнолд, слышали всех присутствующих, однако Эдгар и Розали своей матери не могли слышать. Не могли они и ее видеть, но каким-то образом, я уверена, ощущали ее присутствие – в особенности Эдгар.
Исходивший от Элайзы запах был не так силен, как прежде, поскольку явилась она неполным своим составом. Она была… словно бы растворенной – настолько, что парила за Эдгаром совсем близко, а он, похоже, чувствовал только внезапный ледяной сквозняк и от этого дуновения смерти прятал лицо в шарф. Несправедливо было бы назвать его трусом, это ясно, и все же поведение Эдгара следует определить как трусливое. Это тоже было очевидно – он дрожал, а щеки его попеременно то краснели, то покрывались бледностью. Он постарался отстраниться как можно дальше, сжавшись в комок на лестнице, и смотрел не на Маму Венеру (полагая, что зловонием и холодом разит от нее) и не на Розали, а на меня. Все это время он жаждал приближения ночи и скорейшей выпивки.
Свое нынешнее появление Элайза Арнолд обозначила слабо. Ветром подуло, да, и где-то задребезжало окно, но и только. Быть может, она пришла раньше, до моего возвращения, и дожидалась урочного часа на верхних этажах дома.