Князь грязи   ::   Прокофьева Елена

�вались только польские национальные: польский красный борщ с ушками, карп по-польски под серым соусом, отварной судак по-польски, старопольские праздничные пряники, польский маковник — кажется, эти поляки с ума сошли от своей вновь обретенной независимости! И даже Юзеф! Даже Юзеф, родившийся и всю жизнь проживший в России! Юзеф, конечно, представлял меня — гостям, а гостей — мне, но я не могла запомнить столько новых лиц ( кажется, человек тридцать собралось! ), а из них — никто не интересовался мною! Я была здесь чужая… И я была одинока… Чудовищно одинока!

Ольга была «царицей бала», ходила важная, в новом сливочно-белом кисейном платье, все наперебой ласкали ее, заигрывали с ней, совали конфеты — единственная внучка хозяина дома! Сколько молодых актрисок, мечтающих получить роль в фильме Юзефа, надеялись пробиться к его сердцу, завоевав симпатию Ольги! И мне все казалось, что они с насмешкой поглядывают на меня, неловкую, с опухшими ногами, с мешками под глазами, убого — по их понятиям! — одетую в свои еще московские тряпки… Оказывается, то, что у нас в Москве — дорого и роскошно, у них в Кракове — дешевый ширпотреб! А Андрей был не настолько богат, чтобы одевать меня в вещи от Диора и Шанель!

Я ушла изгостиной за двадцать минут до пика праздника: в полночь над Вифлиемом засияет звезда-вестница, и во всех костелах Кракова забьют в колокола и вознесется к небесам благодарственный хорал — «Благословенна ты, Мария!»

Я решила пережить этот священный миг в одиночестве… И укрылась в той единственной комнате, в которую уж точно не ворвется ни один, даже самый наглый гость, и в которой меня вряд ли надумают искать ( если вообще хоть кто-нибудь заметит мое отсутствие и захочет меня вернуть! Очень сомневаюсь, чтобы кому-то здесь я понадобилась… ) — в святая святых дома, в кабинете Юзефа.

Я никогда не входила сюда.

Только заглянула один раз украдкой…

Мягкий ковер на полу, огромный письменный стол у окна, левая стена занята стеллажами с книгами, а на правой стене, над старинным кожаным диваном — фотографии Ланы! Маленькие и большие, любительские и художественные, Лана-младенец на руках матери и Лана-женщина с Ольгой на руках…

Ни одной фотографии Веника.

За все эти полторы недели в Кракове, Юзеф ни разу даже не вспомнил о нем!

Наверное, боялся бередить еще живую рану…

Свет я не решилась включить, чтобы не обозначить своего присутствия здесь.