JК
Князь грязи :: Прокофьева Елена
Страница: 385 из 386 — Влад заставит вас вкалывать, как ломовую лошадь!
Сидеть на диете — на жареных баклажанах и минералке! Вставать в пять утра, учиться правильно ходить, ведь, помимо фотографий, будут еще и «дефиле» в ночных клубах, а то Влад разорится…
— Для «дефиле» она еще мала! Но работать придется…
— …а если вы ему не подойдете, если он решит, что ошибся в вас, он выбросит вас на улицу в два счета!
— Но какие-то деньги вы получите даже за пробные съемки! — Влад поспешил смягчить жесткие слова приятеля, но Рыбка ничего не слышала, она смотрела на него сияющими, влажными глазами, и по щекам ее текли слезы, а губы дрожали в улыбке, а слипшиеся от слез ресницы казались еще длиннее и темнее, чем были на самом деле…
И Влад не выдержал.
Со словами — «Прости меня, Господи!» — он выхватил из-под дубленки маленький фотоаппарат, сорвал с Рыбки шапочку, и несколько раз сфотографировал плачущую и смеющуюся сквозь слезы Рыбку.
— Эх, жаль! — вздохнул его приятель. — Хорошие кадры, но освещение хреновое и аппаратура не та…
— Не смей ругаться в костеле! И потом, я убавил резкость, потом — отретуширую, и все это сделаю в таком золотом сиянии, нечетко, чтобы были видны только волосы и лицо, а не эта дурацкая шуба…
— Ты тоже ругаешься в костеле… Давай, вернемся, что ли? Сейчас уже начнется…
— А я сяду рядом с вами, ладно? — попросила Рыбка, вцепляясь Владу в рукав. — Чтобы вы никуда не делись уже…
А то я не верю, что так бывает: о чем мечтала — то и сбылось!
Влад рассмеялся и сжал ее руку.
Сидеть на диете — на жареных баклажанах и минералке! Вставать в пять утра, учиться правильно ходить, ведь, помимо фотографий, будут еще и «дефиле» в ночных клубах, а то Влад разорится…
— Для «дефиле» она еще мала! Но работать придется…
— …а если вы ему не подойдете, если он решит, что ошибся в вас, он выбросит вас на улицу в два счета!
— Но какие-то деньги вы получите даже за пробные съемки! — Влад поспешил смягчить жесткие слова приятеля, но Рыбка ничего не слышала, она смотрела на него сияющими, влажными глазами, и по щекам ее текли слезы, а губы дрожали в улыбке, а слипшиеся от слез ресницы казались еще длиннее и темнее, чем были на самом деле…
И Влад не выдержал.
Со словами — «Прости меня, Господи!» — он выхватил из-под дубленки маленький фотоаппарат, сорвал с Рыбки шапочку, и несколько раз сфотографировал плачущую и смеющуюся сквозь слезы Рыбку.
— Эх, жаль! — вздохнул его приятель. — Хорошие кадры, но освещение хреновое и аппаратура не та…
— Не смей ругаться в костеле! И потом, я убавил резкость, потом — отретуширую, и все это сделаю в таком золотом сиянии, нечетко, чтобы были видны только волосы и лицо, а не эта дурацкая шуба…
— Ты тоже ругаешься в костеле… Давай, вернемся, что ли? Сейчас уже начнется…
— А я сяду рядом с вами, ладно? — попросила Рыбка, вцепляясь Владу в рукав. — Чтобы вы никуда не делись уже…
А то я не верю, что так бывает: о чем мечтала — то и сбылось!
Влад рассмеялся и сжал ее руку.