JК
Копье Крома :: Фрост Донован
Страница: 98 из 157Кровавый долг был уплачен – за каждого погибшего члена клана Хресвельг и Воды Забвения получили щедрую виру, и юноша, закончив обшаривать развалины, с наслаждением смыл чистым снегом с лица остатки намалеванной голубой глиной маски смерти.
Кроме того, если месяц назад он вынужден был, словно больной волк, красться за дружиной ванов, скользя бледной тенью возле освещенных стоянок, выхватывая часовых, охотников и просто зазевавшихся наемников, теперь ситуация в корне изменилась.
Взятый заложник тянул нордхеймцев к себе не хуже, чем пахучие железы зубров тянули за собой целые стада. Конан сильно опередил погоню – по его подсчетам из растоптанного и разворошенного лагеря она могла выйти лишь утром, в то время как он бежал всю ночь.
Пустоши помогли своему сыну – ночная метель, которую так клял, волочась на аркане, Эйольв, замела все следы. Разумеется, наемники отыщут их, но первое время от собак толку им будет мало.
Конан вооружился, изучил предстоящее место боя, дал прийти в себя измученному и замерзшему пленнику, сам немного отдохнул.
Теперь дымный столб безошибочно, как маяк в ночную бурю, указывал погоне дорогу. Киммерийский юноша собирался перекусить и начать новую жизнь.
Когда он, последняя женщина клана и последний старик клана готовились к нападению на лагерь, Конан не думал совершенно о собственной жизни.
На каждого убитого родственника требовалась вира в пять, а лучше – в десять рыжебородых, он знал, что не в силах человеческих полностью удовлетворить законное чувство мести, но отступать и гневить Крома не думал.
Кроме того, если месяц назад он вынужден был, словно больной волк, красться за дружиной ванов, скользя бледной тенью возле освещенных стоянок, выхватывая часовых, охотников и просто зазевавшихся наемников, теперь ситуация в корне изменилась.
Взятый заложник тянул нордхеймцев к себе не хуже, чем пахучие железы зубров тянули за собой целые стада. Конан сильно опередил погоню – по его подсчетам из растоптанного и разворошенного лагеря она могла выйти лишь утром, в то время как он бежал всю ночь.
Пустоши помогли своему сыну – ночная метель, которую так клял, волочась на аркане, Эйольв, замела все следы. Разумеется, наемники отыщут их, но первое время от собак толку им будет мало.
Конан вооружился, изучил предстоящее место боя, дал прийти в себя измученному и замерзшему пленнику, сам немного отдохнул.
Теперь дымный столб безошибочно, как маяк в ночную бурю, указывал погоне дорогу. Киммерийский юноша собирался перекусить и начать новую жизнь.
Когда он, последняя женщина клана и последний старик клана готовились к нападению на лагерь, Конан не думал совершенно о собственной жизни.
На каждого убитого родственника требовалась вира в пять, а лучше – в десять рыжебородых, он знал, что не в силах человеческих полностью удовлетворить законное чувство мести, но отступать и гневить Крома не думал.