Копье   ::   Херберт Джеймс

Чьи-то сильные пальцы не схватили его длинные волосы, рывком заставив Монка упасть вперед, распластавшись на животе. Его руку с револьвером прижимал к ковру чей-то башмак. Стальные пальцы все еще держали его за волосы, да так, что чуть не вырывали их пряди с корнем. Что-то тяжело ударило его сзади по шее, и мысли Монка стали путаться, прежде чем он погрузился в сон.

* * *



Януш Палузинский сидел за стойкой бара на кухне, намазывая масло на хлеб длинным широким ножом. Возле его тарелки стоял высокий стакан, до половины наполненный водкой.

Он поправил ремешок своих наручных часов — из-под широкой ленты виднелись цифры нанесенной на кожу татуировки — и принялся резать на куски ростбиф с кровью — сочное мясо было красным, недожаренным ровно настолько, чтобы показаться чуть сырым на вкус. Разрезая его, Палузинский размышлял о том, не будет ли Феликс — "мой пан", называл он мысленно Клина, придавая легкий оттенок цинизма этому обращению, — не будет ли снова его "пан" кричать ночью во сне. Ужасный вопль, леденящий кровь в жилах у каждого, кому приходилось его слышать. Что могло сниться этому человеку, доводя его до жуткого, душераздирающего воя, от которого он сам просыпался в холодном поту? Какие страхи овладевали им в ночных грезах? Как далеко он находился от полного умопомешательства?

Нет. О, нет. Януш оборвал себя на этом. Он не должен даже плохо "думать" о своем хозяине. Феликс мог узнать. Феликс мог "почувствовать". "Феликс. Феликс. Феликс.