JК
Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2 :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 1198 из 1505Да, народные волнения… значит, верно говорили… Сочли мы долгом совести облегчить народу… Он читал, не каждую фразу схватывая… Не желая расстаться с любимым сыном нашим… заповедуем брату нашему… И – всех верных сынов отечества к повиновению царю…
Значит – Михаил.
– Переверните, – сказал Бойе.
Саня перевернул листок, а там тоже было отпечатано и такой же крупностью стояло:
ОТКАЗ ОТ ВЛАСТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА
Вот это да!
И почти не читая – сразу к концу: так что же? кому?
И оказывалось: Учредительному Собранию, оно и решит образ правления.
«Учредительное Собрание» – эти слова приходилось Сане слыхивать не раз – как название небесного явления, спускающегося на землю. Не по саниному направлению ума, но так и осталось в сознании – священное облако.
Неохватываемое, неожиданное – кажется, происшедшее было слишком крупно, чтобы сразу его понять. Что же, конец вообще монархии? Республика?
А Бойе – недвижно высился перед Саней, – высокий жёсткий воротник, в нём – отдельная узкая голова под скромным бобриком, на лице – старо-застывшие вскрученные усы, нисколько не помягчевшие, не опустившиеся и сегодня, – а глаза потерянные. Овлажнённые.
Сколько же он над этим уже просидел? Не так же рано утром получил? Значит, с вечера?
Саня – сам должен был первый что-то ему сказать?
Бойе – голосом неозвученным, а доверительно, как никогда с подпоручиком не снижался:
– Я боюсь, манифест дан не добровольно.
Брови ровные, как следы, натёртые от козырька:
– Есть странности в слоге.
Значит – Михаил.
– Переверните, – сказал Бойе.
Саня перевернул листок, а там тоже было отпечатано и такой же крупностью стояло:
ОТКАЗ ОТ ВЛАСТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА
Вот это да!
И почти не читая – сразу к концу: так что же? кому?
И оказывалось: Учредительному Собранию, оно и решит образ правления.
«Учредительное Собрание» – эти слова приходилось Сане слыхивать не раз – как название небесного явления, спускающегося на землю. Не по саниному направлению ума, но так и осталось в сознании – священное облако.
Неохватываемое, неожиданное – кажется, происшедшее было слишком крупно, чтобы сразу его понять. Что же, конец вообще монархии? Республика?
А Бойе – недвижно высился перед Саней, – высокий жёсткий воротник, в нём – отдельная узкая голова под скромным бобриком, на лице – старо-застывшие вскрученные усы, нисколько не помягчевшие, не опустившиеся и сегодня, – а глаза потерянные. Овлажнённые.
Сколько же он над этим уже просидел? Не так же рано утром получил? Значит, с вечера?
Саня – сам должен был первый что-то ему сказать?
Бойе – голосом неозвученным, а доверительно, как никогда с подпоручиком не снижался:
– Я боюсь, манифест дан не добровольно.
Брови ровные, как следы, натёртые от козырька:
– Есть странности в слоге.