JК
Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2 :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 1202 из 1505Царь сменился, как шапку переменяют – не ту надел на выбеге.
Сколько Арсений себя помнил – всегда один и тот же царь был. Как это – другой? А ежели бы помер царь – так наследник, а куда ж наследник подевался? Всякое хозяйство сыну передать – это порядок, а брату – чудно что-то, это когда в семье все мужики повымирают, только.
Но из бумаги не выказывалось, чтобы царь умирал.
Хотя – бумага ещё не кончилась. Подпоручик вскользь по рядам глянул – то ли спрашивал, поняли, то ли об чём своём думал, – оно б тут как раз хорошо бы второй раз прочесть да пояснить, от чего и к чему дело деется. Но – не стал второй раз читать и от себя ничего не сказал, а набрал воздуху – и дальше.
Тяжкое бремя возложено на меня братом. (Значит – от брата.) Опять – про войну, про волнения народа,- знать, где-то-сь заклинило, затолмошилось. Но чего брат решил – как-то путано было, а – призывал благословение Божие и всех подчиниться правительству, пока не будет ещё кое-то тайное и равное . И под конец – Михаил, накоротке, всё.
Чего-то угрозное пробежало: тайное. Равное – так, это по справедливости, но почему ж тайное, от кого тайное? Доброе дело тайно не бывает, только худое.
Подпоручик и сам остановился, как в недоумёке, у него на лице всё. Опустил бумагу и вроде от себя сказать хотел. Ну, скажи, скажи, аи как надо!
Нет, не сказал.
И – тихо, тихо батарея стояла, никто голосу не подал. Да ведь из строю не положено.
Сколько Арсений себя помнил – всегда один и тот же царь был. Как это – другой? А ежели бы помер царь – так наследник, а куда ж наследник подевался? Всякое хозяйство сыну передать – это порядок, а брату – чудно что-то, это когда в семье все мужики повымирают, только.
Но из бумаги не выказывалось, чтобы царь умирал.
Хотя – бумага ещё не кончилась. Подпоручик вскользь по рядам глянул – то ли спрашивал, поняли, то ли об чём своём думал, – оно б тут как раз хорошо бы второй раз прочесть да пояснить, от чего и к чему дело деется. Но – не стал второй раз читать и от себя ничего не сказал, а набрал воздуху – и дальше.
Тяжкое бремя возложено на меня братом. (Значит – от брата.) Опять – про войну, про волнения народа,- знать, где-то-сь заклинило, затолмошилось. Но чего брат решил – как-то путано было, а – призывал благословение Божие и всех подчиниться правительству, пока не будет ещё кое-то тайное и равное . И под конец – Михаил, накоротке, всё.
Чего-то угрозное пробежало: тайное. Равное – так, это по справедливости, но почему ж тайное, от кого тайное? Доброе дело тайно не бывает, только худое.
Подпоручик и сам остановился, как в недоумёке, у него на лице всё. Опустил бумагу и вроде от себя сказать хотел. Ну, скажи, скажи, аи как надо!
Нет, не сказал.
И – тихо, тихо батарея стояла, никто голосу не подал. Да ведь из строю не положено.