Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2   ::   Солженицын Александр Исаевич

И советовал Алексеев для их же безопасности, незаметности – ехать порознь. Решено было, что Фредерикс поедет на юг – через Гомель, а Воейков – на север, через Оршу. Но как незаметно, если у Воейкова – большой багаж, он как раз оборудовал тут хорошую квартиру?

Свита – начинала таять…

Даже час от часу – заметно пустело пространство вокруг Государя. Вот – не стало приглашённых к завтракам и обедам, а ведь там всегда были люди из Ставки попеременно, или генералы и полковники, приезжающие с фронта. Ставка оставалась рядом – но чем она занималась? – теперь проваливалось в пустоту. Агентских телеграмм тоже не стали Государю доставлять – чтобы не расстраивать его? Сказал Алексеев: там совершенно возмутительные выражения. Может быть и верно. Но – пустело очень.

Раньше были ежедневные подробные письма от Аликс – теперь прервалась и всякая почта с ней. Опустынело. Что там с ними? Что она чувствует и думает? Оставались одни телеграммы – и то с большими задержками, кружным путём, наверно через Думу, через враждебные руки – как огрязнённые. И даже простые поцелуи и заботы о здоровьи неприятно было посылать. Одну такую телеграмму Николай даже зашифровал их семейным шифром.

И только как яркая вспышка прорвалась с Юго-Западного телеграмма от графа Келлера, командира 3-го кавалерийского корпуса: что он не признаёт революцию и ломает свою саблю.

Дал ответную: «Глубоко тронут. Благодарю.»

Едва отрёкся – как быстро уходило и всё могущество, и всё окружение. Лишь одинокие благородные голоса.