Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2   ::   Солженицын Александр Исаевич

Государыня даже нашла, что и у Гучкова, несмотря на его отвратительные тёмные очки – зачем среди ночи нацепленные? – был тоже смущённый вид.

И фразы его тоже показались мягкими. Хотя потом она вспоминала, не могла вспомнить, как он выразился, вроде того: «мы приехали посмотреть, как вы переносите своё положение?» Не так, но кажется, смысл фразы был хуже, чем она восприняла в тот момент.

А он приехал, значит, не из злобного любопытства, а из желания ей облегчить?…

Жалела потом: забыла пожаловаться ему на стеснения телефонной связи с Петроградом.

Воротясь, успокоила своих, отправила их спать (Лили спала теперь в розовом будуаре, рядом со спальней государыни, не допуская оставить её одну на первом этаже), – а сама ещё долго, всю ночь не могла успокоиться от этого посещения.

В спальне её было много икон, на всех стенах, – и горело несколько лампад.

Искала между ними успокоение.

Ещё прибегала камеристка рассказывать, что по дворцу во время визита расхаживали революционные депутаты с красными лохмотьями на грудях и дразнили слуг «рабами», и высмеивали их придворные ливреи.

Настолько не спалось, что вышла в кабинет – и, при верхнем свете, в глубокой ночной тишине, остановилась перед портретом Марии Антуанетты над своим столом. Откинув голову на заплетенные ладони – соединилась взглядами с ней и стояла недвижно.

С этим портретом, подаренным ей во Франции 7 лет назад, когда они с Государем посетили апартаменты Антуанетты и Людовика XVI, – государыня с первого мига почувствовала какую-то магическую связь.