JК
Конец авантюристки :: Рокотов Сергей
Страница: 267 из 295Если бы вы видели, господин Шварценберг, в каком все это находится плачевном состоянии..
— О, это благое дело, господа! — воодушевился Генрих. — Разумеется, мы так и поступим, если получим документальное подтверждение ваших полномочий. Барбару саму тяготит этот счет, размерами которого она давно уже не интересовалась…. Она имеет полное право поинтересоваться суммой, которая лежит на её имя, но она просто не желает иметь со всем этим ничего общего.
— Согласно данным недельной давности на этом счету лежало триста двадцать три миллиона долларов, — с каменным лицом произнес Костя, будучи готов к тому, что хозяин упадет со стула.
Генрих не упал, но побледнел заметно. И это уловил сухощавый собеседник, из всего разговора понявший только эти чудовищные цифры. Он едва заметно усмехнулся.
Усмешку эту, сколь бы она ни была неуловима, Генрих уловил и густо покраснел.
— Сколько бы там ни было, эти деньги ни ко мне, ни к моей жене никакого отношения не имеют. И мы немедленно переведем эти деньги туда, куда вы скажете, господа! — твердо заявил Генрих. — Наши предки были тевтонскими рыцарями, до войны мой отец был богатым человеком. Во время войны отец был контрразведчиком, имел чин оберштурмбанфюрера, но пошел против Гитлера и оказался в концлагере. Он лишился всего, что имел и после концлагеря работал грузчиком и шофером. А я начинал разносчиком газет.
— О, это благое дело, господа! — воодушевился Генрих. — Разумеется, мы так и поступим, если получим документальное подтверждение ваших полномочий. Барбару саму тяготит этот счет, размерами которого она давно уже не интересовалась…. Она имеет полное право поинтересоваться суммой, которая лежит на её имя, но она просто не желает иметь со всем этим ничего общего.
— Согласно данным недельной давности на этом счету лежало триста двадцать три миллиона долларов, — с каменным лицом произнес Костя, будучи готов к тому, что хозяин упадет со стула.
Генрих не упал, но побледнел заметно. И это уловил сухощавый собеседник, из всего разговора понявший только эти чудовищные цифры. Он едва заметно усмехнулся.
Усмешку эту, сколь бы она ни была неуловима, Генрих уловил и густо покраснел.
— Сколько бы там ни было, эти деньги ни ко мне, ни к моей жене никакого отношения не имеют. И мы немедленно переведем эти деньги туда, куда вы скажете, господа! — твердо заявил Генрих. — Наши предки были тевтонскими рыцарями, до войны мой отец был богатым человеком. Во время войны отец был контрразведчиком, имел чин оберштурмбанфюрера, но пошел против Гитлера и оказался в концлагере. Он лишился всего, что имел и после концлагеря работал грузчиком и шофером. А я начинал разносчиком газет.