JК
Крик Новорождённых :: Барклай Джеймс
Страница: 1067 из 1200Несмотря на обрывочные сообщения, доходившие из Атрески, Гестерис цеплялся за веру в то, что алы Конкорда останутся верны клятве. Сегодняшнее утро стало последним доказательством того, что Юран и его ублюдки полностью подчинили себе граждан Атрески.
По всей огромной армии, выстроившейся напротив Гестериса, виднелись плотные группы людей с доспехами и вооружением Конкорда. В увеличительную трубу он разглядел и немалое количество орудий, изготовленных в Конкорде, отчего генералу стало совсем тошно. Но главной язвой, разъедавшей ему кишки, были лица мужчин и женщин, которых он узнавал. Верные ему люди будут умирать от ударов оружия, созданного в Конкорде! Мрачная ярость Гестериса вспыхнула с новой силой.
Генерал снял с глаза повязку, открывая морозному воздуху доступ к ране. Холод обжигал незажившую плоть, которую смазывали бальзамами от заражения и раздражения. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь прохладой, распространившейся по его щеке и сжатым челюстям.
— Генерал Гестерис!
Он обернулся, опуская повязку на место. Перед ним стоял гонец, закутанный в меха и, судя по вспотевшему лицу и запаху, только что спешившийся.
— Да? — отозвался Гестерис.
Он поправил ремешок нового шлема с зеленым плюмажем и расправил отделанный мехом плащ затянутыми в перчатки руками. Доспехи были его собственными: их выправили и начистили до блеска. Генералу хотелось, чтобы все видели сохранившиеся на металле шрамы и знали, что они символизируют возрождение надежды, которую сам он не разделял.
По всей огромной армии, выстроившейся напротив Гестериса, виднелись плотные группы людей с доспехами и вооружением Конкорда. В увеличительную трубу он разглядел и немалое количество орудий, изготовленных в Конкорде, отчего генералу стало совсем тошно. Но главной язвой, разъедавшей ему кишки, были лица мужчин и женщин, которых он узнавал. Верные ему люди будут умирать от ударов оружия, созданного в Конкорде! Мрачная ярость Гестериса вспыхнула с новой силой.
Генерал снял с глаза повязку, открывая морозному воздуху доступ к ране. Холод обжигал незажившую плоть, которую смазывали бальзамами от заражения и раздражения. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь прохладой, распространившейся по его щеке и сжатым челюстям.
— Генерал Гестерис!
Он обернулся, опуская повязку на место. Перед ним стоял гонец, закутанный в меха и, судя по вспотевшему лицу и запаху, только что спешившийся.
— Да? — отозвался Гестерис.
Он поправил ремешок нового шлема с зеленым плюмажем и расправил отделанный мехом плащ затянутыми в перчатки руками. Доспехи были его собственными: их выправили и начистили до блеска. Генералу хотелось, чтобы все видели сохранившиеся на металле шрамы и знали, что они символизируют возрождение надежды, которую сам он не разделял.