– Какой-то форшмак натуральный, – проговорил старший лейтенант и глубоко вздохнул.
– Форшмак, Кривошеин, – майор блеснул своими познаниями в кулинарии, – это блюдо из рыбы.
– Вот-вот, – согласился старлей, – выпотрошил ее как рыбу.
– Ну-ну. – Майор, много повидавший на своем тридцатисемилетнем веку и считавший, что ничего необычного он уже увидеть не может, снова бросил на старлея короткий отеческий взгляд.
Докурив сигарету до половины, он изящным щелчком пульнул окурок на газон и направился к подъезду.
– Давай показывай, – со вздохом приказал он старлею.
Тот бросился вперед и предупредительно открыл перед майором дверь. Поднявшись на третий этаж, Владимир Петрович увидел открытую металлическую дверь.
– Здесь, что ли? – Он обернулся к лейтенанту, следовавшему сзади.
– Сюда, – подтвердил Виктор Викторович.
Майор подтянул отвислый животик и шагнул в квартиру. Желтый свет лампы, смягченный бежево-коричневым абажуром, высветил обои «под кирпич», шкаф-стенку с верхней одеждой, полку для обуви, подставку под телефон и кашпо с папоротником, который свесил вниз свои разлапистые листья. В зеркале, висевшем на противоположной от двери стене, майор увидел свое отражение. «Немного толстоват, – мелькнуло у него в голове, – щеки разъел, а так – ничего».