Лев в долине   ::   Питерс Эллис

- Позволь поинтересоваться, дорогой сын, чем ты тут занимаешься?

Рамсес откашлялся и начал:

- Когда вы с папочкой обсуждали загадочное пленение уважаемого отца Теодора, я не мог не согласиться с вашим умозаключением, что его преподобие удерживали где-то в окрестностях Каира. Однако другой ваш вывод - что точно определить место, где его держали, невозможно - вызвал у меня возражение. По моему мнению...

- Рамсес!

- Что, мама?

- Буду очень тебе обязана, если перестанешь злоупотреблять этой фразой.

- Какой именно, мама?

- "По моему мнению".

Благодаря коньяку к Эмерсону вернулся дар речи.

- Я склонен поддержать твою мать, Рамсес, но сейчас главное не это. Будь добр, продолжай.

- Хорошо, папа. По моему... То есть я посчитал, что, хотя отец Теодор и не мог выглядывать из окон, услышать что-то он мог. Вы тоже склонялись к этому выводу. Конечно, какофония звуков, вкупе именуемых "городским шумом", не слишком отчетлива - я имею в виду крики ослов, водоносов и торговцев, мольбы нищих...

- Боюсь, Рамсес, ты пытаешься завернуть очень литературную, возможно даже поэтичную, фразу. Лучше поупражняйся в этом, сочиняя стихи или делая записи в дневнике. В устной речи не стоит увлекаться длинными периодами.

- Вот как? - спросил Рамсес задумчиво.

- Продолжай, Рамсес! - поторопил его отец. - И пожалуйста, не тяни.

- Хорошо, папа. Существует один звук, который, в отличие от упомянутых выше (а также от тех, которые я не успел упомянуть), ни с чем нельзя спутать. Это, конечно, молитвенные призывы муэдзинов с каирских минаретов.