JК
Любовь среди руин :: Во Ивлин
Страница: 24 из 38В сиянии полуночи борода Клары серебрилась как у патриарха.
– Такой же ночью, как эта, – сказал Майлз, лежа навзничь и глядя в лицо луны, – я спалил базу ВВС и половину находившихся в ней.
Клара села и стала лениво расчесывать бакенбарды, затем более резко провела гребнем по густым спутанным волосам, убирая их со лба, оправила одежду, раскрывшуюся во время их объятий. Она была полна женского удовлетворения и готова идти домой. Но Майлз, как любая особь мужского пола в посткоитальном утомлении, был поражен холодным чувством утраты. Никакие демонстрации и упражнения не подготовили его к этому незнакомому, новому ощущению одиночества, которое следует за апогеем любви.
По дороге домой они говорили небрежно и довольно раздраженно.
– Ты теперь совсем не ходишь на балет.
– Нет.
– Разве тебе не дадут места?
– Думаю, что дадут.
– Тогда почему бы не пойти?
– Не думаю, что мне понравится. Я часто вижу репетиции. Мне это не нравится.
– Но ты жила этим.
– Теперь другие интересы.
– Я?
– Конечно.
– Ты любишь меня больше, чем балет?
– Я очень счастлива.
– Счастливее, чем если бы ты танцевала?
– Не знаю, как сказать. Ты – это все, что у меня сейчас есть.
– А если ты изменишься?
– Нет.
– А если…
– Никаких «если».
– Проклятье!
– Не сердись, милый. Это все луна.
И они расстались в тишине.
– Такой же ночью, как эта, – сказал Майлз, лежа навзничь и глядя в лицо луны, – я спалил базу ВВС и половину находившихся в ней.
Клара села и стала лениво расчесывать бакенбарды, затем более резко провела гребнем по густым спутанным волосам, убирая их со лба, оправила одежду, раскрывшуюся во время их объятий. Она была полна женского удовлетворения и готова идти домой. Но Майлз, как любая особь мужского пола в посткоитальном утомлении, был поражен холодным чувством утраты. Никакие демонстрации и упражнения не подготовили его к этому незнакомому, новому ощущению одиночества, которое следует за апогеем любви.
По дороге домой они говорили небрежно и довольно раздраженно.
– Ты теперь совсем не ходишь на балет.
– Нет.
– Разве тебе не дадут места?
– Думаю, что дадут.
– Тогда почему бы не пойти?
– Не думаю, что мне понравится. Я часто вижу репетиции. Мне это не нравится.
– Но ты жила этим.
– Теперь другие интересы.
– Я?
– Конечно.
– Ты любишь меня больше, чем балет?
– Я очень счастлива.
– Счастливее, чем если бы ты танцевала?
– Не знаю, как сказать. Ты – это все, что у меня сейчас есть.
– А если ты изменишься?
– Нет.
– А если…
– Никаких «если».
– Проклятье!
– Не сердись, милый. Это все луна.
И они расстались в тишине.