JК
Людишки :: Уэстлейк Дональд
Страница: 187 из 416А потом, не оправившись толком после нечаянногоудара, позволить увезти себя прочь от поля брани, где ей самое место. Сидеть в этой машине, набитой незнакомцами!
«Меня зовут Мария-Елена Остон, – сказала она им. – Я очень вам признательна, но мне не следует покидать моих друзей, они будут волноваться за меня». Это была неправда. Это была действительность, от которой она решительно отмахивалась.
– Если вы меня высадите, я смогу вернуться назад пешком, – продолжала Мария-Елена.
Все принялись отговаривать ее – и миловидный белокурый спаситель, и смазливая женщина за рулем, и этот самый тощий из людей, сидевший впереди рядом с водительницей. Они твердили, что у нее рассечен лоб, что кровь еще идет, что рану следует обработать.
– До больницы каких-то две мили, – сказала водительница.
– Вот именно, – подтвердил тощий мужчина.
– Я не хочу, чтобы вы из-за меня делали крюк. Пожалуйста, позвольте мне вылезти…
Тощий мужчина рассмеялся, закашлялся, повернулся к Марии-Елене и с улыбкой сказал:
– Никакого крюка. Боюсь, я живу в этой больнице.
Только теперь она по-настоящему посмотрела на него. Он говорил по-английски с акцентом – возможно, более заметным, чем ее собственный, но совсем не похожим. Поляк? Да еще тощий какой. И как натянута полупрозрачная серо-синяя кожа на черепе. Уже зная правду, Мария-Елена тем не менее спросила:
– Вы врач?
– Нет, я птица поважнее, – вновь улыбнувшись, ответил мужчина. – Я – знаменитый больной.
«Меня зовут Мария-Елена Остон, – сказала она им. – Я очень вам признательна, но мне не следует покидать моих друзей, они будут волноваться за меня». Это была неправда. Это была действительность, от которой она решительно отмахивалась.
– Если вы меня высадите, я смогу вернуться назад пешком, – продолжала Мария-Елена.
Все принялись отговаривать ее – и миловидный белокурый спаситель, и смазливая женщина за рулем, и этот самый тощий из людей, сидевший впереди рядом с водительницей. Они твердили, что у нее рассечен лоб, что кровь еще идет, что рану следует обработать.
– До больницы каких-то две мили, – сказала водительница.
– Вот именно, – подтвердил тощий мужчина.
– Я не хочу, чтобы вы из-за меня делали крюк. Пожалуйста, позвольте мне вылезти…
Тощий мужчина рассмеялся, закашлялся, повернулся к Марии-Елене и с улыбкой сказал:
– Никакого крюка. Боюсь, я живу в этой больнице.
Только теперь она по-настоящему посмотрела на него. Он говорил по-английски с акцентом – возможно, более заметным, чем ее собственный, но совсем не похожим. Поляк? Да еще тощий какой. И как натянута полупрозрачная серо-синяя кожа на черепе. Уже зная правду, Мария-Елена тем не менее спросила:
– Вы врач?
– Нет, я птица поважнее, – вновь улыбнувшись, ответил мужчина. – Я – знаменитый больной.