Лучшее из времён   ::   Брэдбери Рэй

Дедушка тихо кивнул.

- Я знаю, ты это сделаешь, сынок. Ты сделаешь.

Ночью я не мог уснуть. Городские часы пробили двенадцать, потом час, потом два и, наконец, три. Тут я услышал тихий плач и вышел в коридор, чтобы послушать у дверей нашего жильца.

- Мистер Диккенс? - Я тронул дверь. Она была не заперта. Плач продолжался, словно бы приглушенный двумя руками, прижатыми ко рту.

- Мистер Диккенс? - Я отважился отворить дверь. Он лежал, освещенный луной, - слезы струятся из глаз, широко раскрытые глаза устремлены на потолок, - лежал неподвижно.

- Мистер Диккенс?

- Здесь таких нет, - сказал он. Его голова покачалась из стороны в сторону. - Нет таких в этой комнате, на этой кровати, в этом мире.

- Вы, - сказал я. - Вы - Чарли Диккенс.

- Пора бы тебе сообразить, - отвечал он почти спокойно, только чуть прерывающимся голосом, - уже три часа утра.

- Знаю одно, - сказал я. - Каждый день я видел, как вы писали. Каждую ночь я слышал, как вы говорили.

- Верно, верно.

- И вы заканчиваете одну книгу, потом начинаете другую, и у вас каллиграфический почерк.

- Так и есть. - Он кивнул. - Да-да, так и есть.

- Ну! - Я обогнул его кровать. - Так с какой стати вам каяться и сокрушаться, вам, всемирно известному писателю?

- Ты знаешь, и я знаю, что я мистер Никто из Ниоткуда, на пути к Вечности, с потухшим фонарём и без единой свечи.

- К чёрту, - сказал я и пошёл к двери. Меня разозлило, что он выходит из игры.