Магнолия   ::   Шатилов Валентин

Некоторые маленькие веточки освободились, начали распрямляться, отряхивая запыленные листики, – но только с краю. Вся ветка была накрепко впечатана в вывороченный из-под почвы глиняный бугор. Надо было идти. А идти уже не хотелось. Что впереди? Разрушенный, сожженный дом? Убитые Доктор и Юрок? Лучше не знать. Лучше сидеть здесь, греться на солнышке – даже если сидишь на последней нетронутой полоске травы, зажатой между разрушенным садом и бывшей нейтральной полосой. Лучше закрыть глаза и думать, что ничего – ничегошеньки! – не произошло. И не могло произойти. Скоро придут учителя, и надо будет идти на урок. Ой, я не выучила уроки! Пусть, пусть! Это даже лучше – такое горе: не выучила уроки, меня будут ругать, мне будет стыдно, ужасно стыдно – и все по-прежнему – да, да! – лишь бы только все по-прежнему!

Виктор хотя бы пришел… Нашел же он меня в том карцере, вот бы и сейчас возник из воздуха, сказал нормально, по-человечески, куда идти, к кому. У него вроде тогда сорвалось: «К нашим». Наверно, это те, которых она видела в госпитале.