Мальвиль   ::   Мерль Робер

Может быть, потому, что и у нас в деревнях такое случается.

Я снова начал читать, но чтение скоро прервалось.

— Енох, — вдруг заметил Пейсу, — это еврейское имя, — и добавил авторитетным тоном человека, осведомленного в таких делах: — На военной службе у меня был один дружок, его Енохом звали, еврей был.

— Что ж тут удивительного? — сказал Колен.

— Как что? — спросил Пейсу и, снова весь подавшись вперед, посмотрел на Колена.

— Да ведь родители Еноха были евреи!

— Евреи? — переспросил Пейсу, вытаращив глаза и растопырив на коленях свои здоровенные пальцы.

— И дедушка и бабушка тоже.

— Как! — воскликнул Пейсу. — Адам и Ева евреи были?

— А то как же?

У Пейсу отвалилась челюсть, с минуту он сидел неподвижно, уставившись на Колена.

— Но ведь мы-то произошли от Адама и Евы?

— Ну да!

— Тогда, значит, и мы евреи?

— Конечно, — невозмутимо ответил Колен.

Пейсу бессильно откинулся на спинку стула.

— Вот бы уж чего никогда не подумал!

Переживая это открытие, он, должно быть, и тут искал какой-то подвох, подозревая, что его снова в чем-то обошли, потому что спустя некоторое время с возмущением воскликнул:

— Тогда почему же евреи считают, что они больше евреи, чем мы?

Все, кроме Тома, так и грохнули. Глядя, как он сидит вот так, в полном молчании, скрестив руки, уткнув в грудь подбородок и вытянув перед собой ноги, я понимал, насколько ему были неинтересны наши разговоры, как, впрочем, и само порождавшее их чтение.