Мечты - личное дело каждого   ::   Азимов Айзек

Уэйл кивнул и опять обратился к мальчику:

- А они тебе нравятся, Томми?

- Чепухи в них много.

- Ты ведь для себя придумываешь куда лучше, правда?

Ухмылка, расползшаяся по ребячьей рожице, смягчила неестественность прилизанных волос и чисто вымытых щек и носа.

Уэйл мягко продолжал:

- А ты не хочешь помечтать для меня?

- Да не-ет, - смущенно ответил Томми.

- Это же не трудно, это совсем легко... Джо!

Дули отодвинул ширму и подкатил к ним грезограф.

Мальчик в недоумении уставился на аппарат.

Уэйл взял шлем и поднес его к лицу мальчика.

- Ты знаешь, что это такое?

- Нет, - попятившись, ответил Томми.

- Это мысленница. Мы называем ее так потому, что люди в нее думают. Надень ее на голову и думай, о чем хочешь.

- И что тогда будет?

- Ничего не будет. Это даже довольно приятно.

- Нет, - сказал Томми. - Лучше не надо.

Его мать поспешно нагнулась к нему.

- Это не больно, Томми. Делай, что тебе говорят, - истолковать ее тон было нетрудно.

Томми весь напрягся, и секунду казалось, что он вот-вот заплачет. Уэйл надел на него мысленницу.

Сделал он это очень бережно и осторожно и с полминуты молчал, давая мальчику время убедиться, что ничего страшного не произошло, и свыкнуться с ласкающим прикосновением фибрилл к швам его черепа (сквозь кожу они проникали совершенно безболезненно), а главное, с легким жужжанием меняющегося вихревого поля.

Наконец он сказал:

- А теперь ты для нас подумаешь?

- О чем? - из-под шлема были видны только нос и рот мальчика.